Из горницы вышел Антон Петрович; потрепав Машу по пышным белокурым волосам, сказал:
- Умываться, стрекоза, будем?
- Опять холодной? - Маша смотрела на Осипова с озорным любопытством и нескрываемой детской восторженностью. Каждое утро она ему поливала на спину из ковшика, где плавали льдышки, а он только крякал и весело смеялся.
Антон Петрович подошел к тазу и подставил руки. Маша лила из ковша воду. Хозяйка, вытерев руки, прошла мимо, словно боясь взглянуть на оголенную, густо перевитую мышцами спину Антона Петровича, и проворно исчезла в соседней комнате. Минут через пять она вышла и, изгибаясь стройной фигурой, подала Антону Петровичу через голову Маши белое, расшитое цветами полотенце.
- Да вы не беспокоились бы, Елена Васильевна. У меня там есть... смущенно проговорил Антон Петрович.
- А это мягкое, домашнее. - Русакова ловким движением одернула белый передник и принялась резать ножом тесто.
- Благодарю. Домашнее все хорошо. Но мы уже как-то отвыкли.
Обернувшись к Маше, Осипов спросил:
- На лыжах поедем кататься?
- Поедем, дядя Антон! - радостно отозвалась Маша. - И Петю захватим, да?
- И Петю захватим.
- Ой, как хорошо! - Маша весело притопнула ножкой.
- Ух ты, стрекоза! - Антон Петрович подхватил девочку на руки, подбросил ее до потолка. Осторожно поставив на пол, склонился и поцеловал в лоб. Маша, обвив его ручонками за шею, тоненько вскрикнула:
- Ой, какой холодный!..
Часов в одиннадцать Осипов с Абашкиным сели завтракать.
- Ты смотри: пирожки, пампушечки, творожнички... Будто бы и войны нет. Роскошь! - говорил Осипов, закусывая.
- Добро, добро, - похваливал Абашкин. - Понимаешь, люди-то как жили! Смотри, колхоз-то какой был. Не дают, черт побери, спокойно пожить. А ведь нашу страну можно пшеницей засыпать, яблоками завалить, арбузами.
- Наши богатства Гитлеру и нужны, - вставил Антон Петрович.
Вошла Русакова. В одной руке она несла тарелку с солидной стопой блинов, а в другой - миску сметаны.
- Да вы нас совсем избалуете, Елена Васильевна! - воскликнул Алексей Данилович Абашкин.
- Кушайте на здоровье! Сегодня еще телка зарежем. Деваться с ним некуда. Время такое... - Елена Васильевна не договорила и тотчас же вышла.
- Да, время действительно... - раздельно проговорил Абашкин и тут же, словно спохватившись, шутливо добавил: - Что-то уж больно хозяйка-то старается.
- Н-н-да, - неопределенно промолвил Антон Петрович, запихивая в рот пирожок.
- А ведь замечательная женщина, Антон Петрович! - Абашкин перестал есть и взглянул на Осипова. Тот по привычке, как всегда, когда ему приходилось решать какое-нибудь щекотливое дело, крякнул и, нервно насупившись, спросил:
