- Держите пульс,- через некоторое время приказал Дунаевский. Мария Николаевна села на табуретку возле меня и слегка сжала кисть моей руки. Тут я почувствовал сумасшедшую, неправдоподобную боль и впился другой рукой в руку Марии Николаевны.
- Восемьдесят-спокойно сказала она, а через некоторое время:-Девяносто,-потом:-Сто десять.-И, наклонившись к моему уху, прошептала:- Потерпи, теперь недолго.
- Не отходи от меня,- взмолился я.
- А куда же я денусь,-ответила она ласково.
Вскоре боль и в самом деле стала не такой сильной. Как я потом узнал, операция продолжалась два
часа сорок минут...
Дунаевский поднес к моим глазам окровавленный
шарик и спросил:
- Вот он, разбойник. Сохранить для вас на память?
- Зачем? - радостно ответил я, и камень глухо стукнул о дно эмалированной миски.
Дунаевский отошел в сторону, но не садился.
К делу приступила Раиса Петровна, как будто подпиливая мне бок какой-то острой пилой. Наконец, по приказу Дунаевского, Мария Николаевна и Люба осторожно переложили меня на каталку и накрыли простыней до самой шеи.
- Спасибо. Лев Исаакович,- проговорил я, но он только устало кивнул. Мария Николаевна повезла каталку по коридору, где я увидел жену. Ей удалось каким-то чудом пройти в коридор. Мы встретились глазами, улыбнулись друг другу, что-то ободряющее друг другу сказали. Я увидел в ее глазах любовь, тревогу, надежду и еще какое-то непонятное, но очень важное чувство.
Мария Николаевна привезла меня в новую послеоперационную палату. Одна, легко и осторожно, переложила навзничь на кровать, приладила катетер, который мне вставили во время операции. Теперь уже без повязки, она широко улыбнулась:
- Держись, казак, сеча позади.
Я чувствовал огромную слабость, глухую боль в боку. но был счастлив. Счастлив тем, что увидел жену, тем, что операция прошла благополучно, что сделали ее не под наркозом, что хоть и пришлось потерпеть, но я в полном сознании, меня не мутит и не рвет.
Тут же ко мне подошел высокий старик в пижаме, с крупными чертами лица. Сверкая лысым черепом и огромными карими глазами, он церемонно раскланялся и представился:
- Марк Соломонович Тильман. Разрешите познакомиться.
- Георгий Борисович Федоров,-стараясь говорить ему в тон, ответил я, невольно улыбнувшись.
И тут старик неожиданно хлопнул меня своей лапищей по плечу, да так. что у меня в глазах помутилось от боли в боку, и закричал:
- Ты не волнуйся, Гриша! Я тебе говорю, что все у тебя будет в порядке.
