А может, отказаться? Да нет, нельзя. Пересилив это малодушное желание, я, снова не замеченный, вернулся в корпус. Вошел в свою палату как раз вовремя, почти тут же появилась операционная сестра Мария Николаевна, поманила меня, сказала спокойно:
- Пошли, Георгий Борисович, раз уж вы такой завзятый пешеход.
В коридоре я спросил:
- Вы-то там будете?
Она улыбнулась:
- А как же, для того и поставлена.
Такой красивой, ладной, спокойной была она, что словно что-то перелилось от нее ко мне, и я уверенно вошел в операционную. Дунаевский, в желтых перчатках, в марлевой повязке, был с трудом узнаваем, сосредоточен и хмур. Зато, облаченная, как и он, Раиса Петровна оставалась такой же, как всегда, и даже чудилось мне. что она улыбается под своей марлевой повязкой. В операционной находилась еще одна сестра.
равнодушная Люба. В центре круглая люстра уже заливала ярким мертвенным светом обитый белой клеенкой операционный стол. Он состоял из трех сочленений. Пока я, выполняя указания Дунаевского, раздевался, а потом и лег на левый бок на этот самый стол, Мария Николаевна тщательно вымыла руки и тоже надела марлевую повязку. Потом она накрыла мне нижнюю часть тела простыней, правый бок чем-то обильно смазывали и протирали. Я почувствовал серию уколов. Понял: вводят местную анестезию. Все остановилось, появилось какое-то напряжение. Мария Николаевна спросила звучным, несмотря на повязку, голосом:
- Где это вы так загореть успели? Совсем коричневый.
- Да с начала мая в экспедиции был на юге, на Дунае,- с облегчением ответил я.
Через несколько минут услышал голос Дунаевского: "Скальпель!"-и тут же почувствовал как по правому боку словно провели гранью горячего утюга. Догадался - разрез. Вскоре последовала новая серия уколов-обезболивающие вводили в разрез, и так несколько раз. Наверное, это удлинило время операции.
Вдруг с легким треском верхняя часть операционного стола ушла из-под моей головы и плеча и куда-то опустилась.
41- Закрепить!-тихо приказал Дунаевский и, когда его распоряжение было тут же выполнено, спросил:
- Пульс?
Мария Николаевна сжала мою руку и через минуту сказала:
- Норма.
Последовала новая серия уколов и команд. Операция продолжалась. Тут стала падать нижняя часть стола, и я почувствовал, как что-то изгибается в разрезе.
Мария Николаевна подхватила стол, не дала упасть и тут же закрепила. Потом она платком стерла пот, выступивший на лбу Дунаевского. Операция продолжалась. Да, видимо, не только пижамы и халаты в корпусе были старыми и изношенными.
