– Пока ерунда, – очень натурально извиняющимся тоном выговорил Молчанов. – Но впоследствии…
«Вот впоследствии и поговорим. Я не стану будить господина Шостака из-за ерунды», – отрезал секретарь Фил. И отключился.
– Так эти ублюдки что?! Эти ублюдки до сих пор спят?! – захлопал глазами Макумба.
– Этих ублюдков там давно уже нет, – медленно, чуть ли не по слогам выговорил Молчанов. Он чувствовал, что осколочки вроде заваренных ящиков с землёй и кодового приспособления на оживляющем пульте «Вихря» вдруг сами собой принялись укладываться в безукоризненную мозаику. Жаль только, что любоваться этой мозаикой именно сейчас не было никакого желания. Дело в том, что… Ведь «услышать» – далеко не то же самое, что «осознать», правда? Так вот, в этот самый миг Матвей ОСОЗНАЛ, наконец, какая-такая напасть приключилась с кораблём под названием «Каракал». И результаты этого осознания немало озадачили осознавшего. Кажется, ещё не так уж давно кое-кому жизнь была тяжка и тосклива. А теперь, когда от этой тяжести наметилось избавление, вдруг извольте-ка… Липкий мерзостный пот по всему телу, барханная сухость во рту, подламывающиеся колени – даже пришлось за пультик интеркома схватиться, чтоб не упасть… И дикая злоба на Каракаловский экипаж, с немым интересом вытаращившийся на бухгалтера Бэда Рашна. Делом нужно заниматься, сволочи! Делом! Спасать нужно – корабль и всех, кто на корабле… то есть все-то пускай сами для себя стараются, но уж некоторых… А вы… Чего уставились – вусмерть перепуганного человека не видали?!
Тут до Молчанова с лёгким запозданием дошло, что Клаус, Мак и папаша Лафорж вовсе не испугом его наслаждаются, а ждут объяснений тезису про «ублюдков там нет».
– Эт… кха-кхе… Это был не человек, а комп-имитатор, – хоть и не с первой попытки, но заговорить более-менее членораздельно всё-таки удалось. – Именно комп, а не брэйн: с логикой у него не очень… Расчёт на конкретную ситуацию, узкий набор вариантов ответа, выбор по интонации и содержанию запроса. А сами глубокоуважаемые, небось, уже в глиссере…
Тут Матвей на какое-то время позабыл о страхе смерти, поскольку соизмеримо испугался, что капитана Клауса Генриха вот-вот хватит инсульт. Глаза капитана Клауса улезли как-то уж чересчур далеко от природою назначенных мест, челюсть отвисла чуть ли не до пояса, кожа на лице жутко задёргалась…
– Это же как?! – с видимым усилием высипел капитан Клаус, – Это они всех просто бросили?! – Он внезапно метнулся к главному пульту и столь же внезапно замер на пол-дороге. – А мы даже заблокировать шлюз глиссер-ангара не можем! Так и убегут, грязные свиньи! Просто взяли и бросили…
