Связник перешел границу вдвоем с телохранителем Чугуном. Сведения о третьем спутнике, упоминаемом Кунтушом на допросе, не подтверждались; либо тот пересек границу самостоятельно, либо, подведя эмиссара к границе, остался за кордоном. Такой метод применяли в «центральном проводе» при переброске агентов: третий сопровождал, обеспечивал проводку и возвращался с докладом.
Под тихий голос Солода Кутай так и этак прикидывал способы выполнения задания.
У связника обнаружили грепс — условную записку, подтверждающую его личность. Грепс был упрятан в шов свитки. Фотокопию грепса Солод предъявил лейтенанту. Всего несколько слов тайнописи ничего не объясняли.
Кутай передал грепс Солоду, спросил:
— Как выкручивался связник?
— Поначалу уперся в затверженную легенду, как баран в новые ворота, со смешком пояснил Солод, подшив копию грепса в папку, и, перевернув страницу, прочитал: — «Куда шел?» — «До родычив, до дому». — «Где родычи?» — «В Тернопольской». — «А как грепс попал в свитку?» — «Не знаю за грепс. Свитку знайшов на дорози». — «А пистолет тоже на дорози?» «Тоже. Немцы отходили, кидали…»
Солод с досадой снял очки, отмахнулся ими от надоедливой мухи, достав выглаженный и аккуратно сложенный платочек, вытер узкий лоб, потом аккуратно, по тем же заглаженным рубчикам, свернул платочек.
— Стоит на своем — и баста!.. — продолжил он. — Руки на коленях, вот так. — Он показал, как именно держал связник руки. — Глядит дурачком, а вижу, замысловатая штучка, слабым ногтем не уколупнешь…
— А потом, потом? — поторопил Кутай.
— Проверили швы легенды, запросили Тернопольскую, нет там его родичей. Оказались они в Станиславской — жена, дети. Приперли фактурой, поднял лапки кверху…
— И что он?
— Шел на связь с Очеретом.
— С Очеретом?!
— А то не знаешь? Разве тебя не информировали?
— В подробностях нет. Начальник считает меня опытным разведчиком и не старался… разжевывать. Очерет знает связника?
Солод обнадеживающе подтолкнул Кутая в бок.
— Могу обрадовать: не знает! Судя по всему, не врет. Во всяком случае, девяносто процентов за это… Кроме того, тебе разрешено самому «выдаивать» его. Сюда доставить связника или пойдешь к нему? — И, не дождавшись ответа, умильным взглядом уперся в своего приятеля. Удивительно, как разно складываются судьбы! Вот мы одногодки, вместе учились, вместе служили. Ты человек! А я? Кто я? Канцелярист… — Поймав несогласный жест Кутая, погрозил ему пальцем. — Помолчи! Знаю, что ты скажешь. Следователь, фигура! Так, Жора? — Он впервые обратился к нему по имени, как когда-то прежде, и его молодое, симпатичное лицо покрылось румянцем. — Я обречен шуршать бумажками, как мыть в пустом закроме, а ты… скажу без преувеличения, герой.
