Вот как, значит. Баранья лопатка…
— Осторожно, милорд. Берите там, где я держу, чтобы краски не размазались…
Рисунок был прост и незатейлив — полевой вьюнок. Но казалось, тонкий стебель выходит прямо из руки — и ветвится, ветвится, опутывая кость, разворачивая темные листья-сердечки, раскрывая сиреневые цветки…
— Этот цветок у нас называют «утренняя слава», — объяснила девушка. — Видите, его цветы похожи на горн? Они раскрываются с рассветом — как будто трубят славу солнцу…
— А где ты взяла краски, Амилла?
Девушка улыбнулась и игриво склонила голову набок.
— У всякой женщины они есть, милорд. Румяна и краски для век… И кисточки, конечно. Признайтесь, вы уже догадались! Кому, как не вам, знать женщин… — тут по ее личику словно пробежала тень. — Говорят, у вас сотня наложниц. Одна красивее другой.
— Кто тебе такое сказал?!
— Люди говорят.
— Ну, насчет сотни они явно преувеличили… — Адрелиан поспешил сменить тему. — И долго ты ехала?
— Нет ничего длиннее и ничего короче, чем путь жаждущего к источнику… Так у нас говорят.
Она отвела глаза, по лицу скользнула тень. Но через миг дрогнули уголки вишневых губок, прищур стал сильнее, зорче… Насмешка. Дерзкая, но такая нежная…
Время тянулось незаметно. Солнце скатилось за западную городскую стену, погасла огненная завеса на балконной двери. Дикий виноград стал похож на чугунную решетку, выкованную гномом, что заблудился в лесах Нальраэна и сошел с ума…
Перекликалась стража на воротах. Из садов потянуло прохладой. Высокое небо, гладкое, с прозеленью, как семаахская бирюза, наливалось бархатной чернильной синью, и пламя свечи стало нестерпимо ярким, почти слепящим.
* * *
Принцесса сидела напротив — неподвижная, узкие ладони целомудренно сложены на коленях. В жарком сиянии свечи ее лицо казалось полупрозрачным, будто выточенным из сердолика. Адрелиан затаил дыхание. Сейчас он вздохнет — и видение рассеется, и он останется один в комнате… наедине с глухой болью невосполнимой потери.
— Ты не устала, Амилла? — спросил лорд-регент и удивился, услышав собственный голос — осипший, словно он целый день командовал полками на поле боя.
— Нет, что вы, милорд! С вами я готова говорить хоть до утра. Конечно, если вы пожелаете…
«Я пожелал бы никогда отсюда не уходить. Но еще больше мне хотелось, чтобы ты об этом не пожалела».
В кабинете его ждали доклады наместников. На послезавтра был назначен малый королевский совет. Адрелиан искал повода закончить разговор, уйти… и понимал, что на самом деле ищет повод задержаться еще хоть ненадолго.
