Глава четвертая Добрые дела не остаются безнаказанными
Флайри проснулась рано. За десять лет, прожитых с Адрелианом, она привыкла вставать чуть свет и не залеживаться в постели. Первое время она разрывалась между стремлением быть полезной лорду-регенту… и мучительным желанием отоспаться. Отоспаться за все бессонные ночи, которые провела среди развалин родного замка, в промороженных землянках, в трактире «Три подковы», где заменяла судомойку. За все ночи, когда пол вдруг начинает крениться, и ты покорно скользишь в уютную бархатную тьму, где нет ни свиста ледяного ветра, ни звона посуды, ни запаха вареных овощей и чада кипящего жира — только сон.
Лорд-регент ей в этом не препятствовал, кроме разве что тех дней, когда без ее помощи было не обойтись, — а они выпадали нечасто. И Флайри, проснувшись, обнаруживала, что постель уже остыла, а солнце уже поднялось в зенит и застыло, словно раздумывая, в какую сторону спускаться. При таких пробуждениях девушку терзало чувство вины. Сам лорд-регент, едва открыв глаза, как будто тут же вспоминал о срочных делах и вопросах, решение которых не терпит отлагательств. Это чувствовалось даже в минуты нежности, в коих он не отказывал своей возлюбленной. И выбираясь из объятий утренней дремоты, она следила, как Адрелиан быстро, хотя и без лишней поспешности, натягивает штаны и рубашку, расчесывает щеткой волосы — он никогда не прибегал для этого к помощи камердинера. При этом он обсуждал с ней, как договориться с кем-нибудь из магов об обводнении заброшенного замка, или говорил о новом указе против высокородных сайэров, проявляющих излишнюю жестокость к крестьянам… Так, словно они уже сидели за письменным столом в его кабинете.
Вот тогда Флайри вспомнила свою старую привычку обдумывать серьезные дела с восковой дощечкой в руках. И вскоре свитки, пергамент, чернильница и прочие письменные принадлежности переселились на ее прикроватный столик.
Сейчас здесь же лежала карта столицы, рядом — восковая табличка, наполовину исписанная мелким почерком. Карту, плод стараний придворного писца, украшало множество причудливых значков. Флайри просидела над ней до самой Послеполуночной стражи, пока ее не сморил сон.
Молодая женщина спустила ноги с постели. Раннее солнце, еще яркое, словно не успело запылиться, освещало комнату. Масло в светильнике, который Флайри забыла потушить, давно выгорело, но аромат еще витал в воздухе. Дворец еще не проснулся, и хрупкая тишина стояла на цыпочках, готовая то ли улететь, то ли исчезнуть.
