Интереснее, однако, другое: целый ряд природных особенностей, отмеченных Литке (вынос льда у южной оконечности Новой Земли, интенсивное течение вдоль берегов, смена рельефа на побережье и многое другое), соответствует реальному положению вещей. Очевидно, моряку, впервые самостоятельно выполнявшему задание в экстремальных условиях арктического плавания, не хватало опыта, чтобы, связав воедино увиденное, использовать его для решения поставленной перед ним задачи. Вместе с тем Литке не пытался оправдаться, отметив, что «весь успех экспедиции нашей состоял в обозрении части западного берега Новой Земли. Главный предмет ее, измерение длины Маточкина Шара, не был достигнут; да и само положение этого пролива осталось под сомнением… Но при всем своем неуспехе экспедиция эта доказала неосновательность мнения, будто бы берега Новой Земли от накопившихся годами льдов сделались недоступными». Определенно, Литке не боялся признавать неудачи и вовремя принимать меры для их исправления. По возвращении в Архангельск он писал: «попалась мне случайно в руки карта штурмана Поспелова с видами. Эта находка объяснила мне все дело». Оставалось только использовать представившуюся возможность, тем более что в Петербурге было решено продолжить экспедицию на следующее лето.
Теперь Литке убедился, что «вопреки прежнему моему опыту,… человек, знающий подробно берега Новой Земли, может быть нам весьма полезен, и потому я просил, чтобы нам наняли одного опытного новоземельского кормщика. Но… на вызовы Губернского правления никто не явился». Похоже, поморские кормщики уже составили свое мнение о достоинствах и недостатках командира «Новой Земли» и не стремились к сотрудничеству с ним.
Плавание 1822 года началось с описи северного побережья Кольского полуострова, поэтому берега Новой Земли открылись на 73° с. ш. только 8 августа и были опознаны по характерной вершине, уже известной по прошлогоднему плаванию и получившей название Первоусмотренная. Наконец-то командир нашел общий язык со своим унтер-офицером Смиренниковым, опознавшим берега губ Безымянная и Грибова. Посланный для ее рекогносцировки штурман подтвердил такое заключение. Привязавшись к знакомым ориентирам, на дальнейшем пути к Маточкину Шару Смиренников указывал один знакомый береговой объект за другим вплоть до небольшого острова Паньков. «Смиренников, живший на нем целое лето, весьма обрадовался старому своему знакомцу. Несколько левее островка Панькова открылся мыс Столбовой и, наконец, большой, но невысокий островок Митюшев. По этим приметам нельзя было не узнать Маточкина Шара… Теперь открылась ясно причина, отчего мы в прошлом году не могли узнать Маточкина Шара. Горы, подходящие к его берегам,… створяясь между собою, столь совершенно его заслоняют, что даже, находясь у мыса Столбового, ни по чему нельзя воображать, что имеешь перед собою пролив около 100 верст длиною», что полностью соответствует реальному впечатлению с борта корабля вблизи входа в пролив.
