— Подстраховаться всегда не вредно, — последовал холодный ответ.
— Вы не знаете главной заповеди партизанской войны… И это были последние слова, которыми они обменялись, пока продирались вперед, не обращая внимания на шум и на то, что оставляют следы, — сейчас все решала скорость.
Сзади доносились неразборчивые крики и трещали беспорядочные выстрелы. Послышался крик боли, за ним последовал полный ярости вопль.
— Похоже, они перестреляют друг друга, — задыхаясь прошептала Тэмсин и злорадно ухмыльнулась. — Они не знают, кого искать. Представьте себе Корнише, пытающегося объяснить, что случилось…
— Прекрати зубоскалить и замолчи, — приказал Джулиан, хотя его собственные губы подергивались в усмешке при мысли об обычно безупречном полковнике с нафабренными усами, стоящем в оскверненном мундире, подтягивающем спущенные штаны и пытающемся описать странную встречу в сортире.
Над их головами просвистела пуля, и желание смеяться их оставило. Они теперь старались держаться поближе к опушке леса, где расположилась шестая бригада, но эта относительная близость не могла спасти, когда пули свистели у самого уха.
Тэмсин петляла из стороны в сторону и тащила за собой Сент-Саймона, продираясь сквозь колючие кусты, казавшиеся ему непроходимыми. Но каким-то образом им удалось пробраться сквозь заросли, хотя шипы и рвали одежду, и перед ними открылась тропинка.
Наконец им удалось добраться до прогалины. Услышав шум и звуки выстрелов, сержант отдал команду, и двадцать солдат шестой бригады сели на коней и с обнаженными саблями в руках ждали следующего приказа. Тэмсин вскочила на своего Цезаря, как только Габриэль появился на поляне с обнаженным палашом. Он поднял руку в знак приветствия — при этом лицо его было, как всегда, благодушным и безмятежным — и взгромоздился на лошадь.
— Люди истомились в ожидании хорошей потасовки, сэр, — сказал сержант, поглаживая рукоять сабли. — Думаю, они заслужили потеху.
Полковник Сент-Саймон покачал головой;
— В Бадахосе этого будет хоть отбавляй. Он повернул коня и, подняв руку, дал знак к выступлению. Отряд уже тронулся, когда на поляне показалась группа преследователей. Но французы были пешими и могли лишь в бессильной ярости наблюдать, как их добыча скрывается в темноте.
Сент-Саймон поравнялся с молочно-белым арабским жеребцом Тэмсин. Он заметил на щеке у нее большую царапину, оставленную колючими кустами, через которые они продирались при отступлении. Но это, как видно, мало тревожило ее.
