Кончик ножа очертил круг на его коже.
— Ради Бога, — прошептал он хрипло. — Если вы собираетесь это сделать, не мешкайте.
Она покачала головой, и, увидев выражение ее глаз, он содрогнулся. Но прежде чем Фиалка успела продолжить, вмешался Сент-Саймон. Его слова, полные нетерпения, донеслись откуда-то из темноты.
— Ради Бога, девушка! Ты с ним играешь, как кошка с мышью. Давай покончим с этим и уберемся отсюда.
Онемевший Корнише не сводил глаз с высокого закутанного в плащ англичанина, оттолкнувшего мучительницу и шагнувшего вперед. В правой руке тот держал кавалерийскую саблю.
— Простите меня, Корнише, но мне от вас кое-что надо. Его сабля дважды блеснула, движения были столь быстрыми, что француз едва успел перевести дыхание, как богато украшенные золотым галуном эполеты с всплеском упали в яму.
— И пуговицы, — потребовала Фиалка из темноты. Джулиан вздохнул.
— Еще раз прошу прощения, Корнише, но я заключил сделку с этой мстительной бабенкой.
Снова блеснула сабля, и золоченые пуговицы с выгравированным на них наполеоновским орлом одна за другой последовали за эполетами в отверстие нужника. Корнише остолбенел. Глаза его выкатились из орбит, челюсть отвисла, но прежде чем он сумел взять себя в руки, незваный гость отпрыгнул в сторону, и полковник остался один в крохотном вонючем закутке. Если бы не дыра в полотне и его мундир, лишенный эполет и пуговиц, он был бы готов поверить, что весь этот унизительный кошмар ему приснился.
Полковник схватился за штаны, подтянул их к поясу, завопил:
— Ко мне! — и рванулся к ограде.
Со всех сторон к нему бежали люди, а разгневанный командир сыпал распоряжениями и что-то сбивчиво объяснял, не переставая сражаться со своими штанами, а его лишенный пуговиц мундир все время распахивался.
Когда маленький партизанский отряд добрался до леса, преследуемый воплями французов, Джулиан вдруг понял, что Габриэль исчез.
— Нам надо разделиться. — закричала Тэмсин, когда они голова к голове мчались сквозь кустарник. — Если мы разделимся, нас будет труднее преследовать.
— Я не выпущу тебя из виду, — сквозь зубы пробормотал Джулиан, успев схватить ее за запястье, когда она попыталась нырнуть в сторону.
— Я дала вам слово!
— И все же я не выпущу тебя из поля зрения. А теперь беги.
— А что же я, по-вашему, делаю? — спросила она сердито. — И, если у вас есть мозги, а не одни только уши, милорд полковник, вы должны бы сообразить, что Цезарь остался с вашими людьми, и будь я проклята, если подарю свою лошадь вам.
