Летний вечер, половина одиннадцатого | страница 4



— Еще стаканчик мансанильи?

Нет, Мария не хочет больше пить. Она зовет Жюдит, та подбегает, ноги как в красных сапожках из глины с площади.

— Вы еще придете? Вечером?

Она не знает, может быть.

Они идут вдоль тротуара к отелю. Над городком веют запахи конюшни, свежего сена. Ночью будет хорошо, как у моря. Жюдит шлепает по канавке с красной водой. Мария не окликает ее — пусть. Им встречаются полицейские — они дежурят на всех перекрестках улиц. Уже почти совсем стемнело. Аварию в электросети еще не устранили, — должно быть, это надолго. Только на крыши еще ложатся — для тех, кто их видит, — блики закатного неба. Мария берет Жюдит за ручку, что-то говорит ей. Жюдит привыкла, она ее не слушает.

Они там, сидят друг против друга в зале ресторана. Улыбаются Марии и Жюдит.

— Мы тебя ждали, — говорит Пьер.

Он смотрит на Жюдит. И она тоже так испугалась грозы на дороге. Плакала. Ее глаза еще обведены темными кругами.

— Гроза никак не кончится, — говорит Пьер. — Жаль. Мы могли бы добраться до Мадрида сегодня же вечером.

— Этого надо было ожидать, — говорит Мария. — По-прежнему нет ни одной комнаты, никто не решился выехать?

— Ни одной. Даже для детей.

— Завтра будет не так жарко, — говорит Клер, — пусть это нас утешает.

Пьер обещает Жюдит, что они останутся здесь.

— Мы покушаем, — говорит ей Клер. — А потом в коридорах постелют одеяла для маленьких девочек, и для тебя тоже.

В ресторане уже нет ни одного свободного столика.

— И все французы, — роняет Клер.

В свете свечей ее красота еще заметнее. Говорили ей уже, что ее любят? Вот она, сидит и улыбается, готовая к ночи, которой не будет. Ни ее губы, ни глаза, ни растрепавшиеся к вечеру волосы, ни ее руки, распахнутые, раскрытые, расслабленные в ликующем обещании близкого счастья, не говорят о том, что сегодня кончилось для них безмолвное созерцание, обещавшее это счастье в будущем.

Вот и дождь. Он так оглушительно стучит по стеклянной крыше ресторана, что постояльцам приходится выкрикивать свои заказы. Плачут дети. Жюдит раздумывает, не заплакать ли тоже, но не плачет.

— Ну и дождь, — говорит Клер — она потягивается от нетерпения. — С ума сойти, как льет, с ума сойти, ты только послушай, Мария, какой дождь.

— Как же ты испугалась, Клер.

— Правда, — вспоминает она.

Жуткая сумятица царила повсюду в отеле. Дождь еще не начался, но тучи нависли, низкие, грозные. Когда Мария нашла их обоих, они были в конторке отеля. Болтали, стоя рядом в этой конторке отеля. Она остановилась, охваченная надеждой. Они не видели Марии. И тут она обратила внимание на их руки — эти руки незаметно держались друг за друга, свисая вдоль стоявших рядом тел. Было совсем рано. Это не вечер наступил, это потемнело из-за грозы. Ни следа испуга не осталось в глазах Клер. Мария решила, что у нее есть время — время! — сходить на площадь, в кафе, которое они заметили, когда приехали.