Но накануне Вратко довелось натерпеться страху, когда на «Слейпнир» ни с того ни с сего заявился ярл Годрёд Крован, известный как один из самых близких сподвижников Харальда.
Мария, случайно увидев приближающегося русоволосого викинга, чьи виски лишь слегка тронула седина, ойкнула и нырнула под палубу, туда, где дружина Хродгейра хранила мечи и доспехи. Видно, решила, что отец прислал ярла по ее душу. Черный Скальд слегка побледнел, но приветствовал Крована учтиво, как и подобает настоящему викингу встречать прославленного вождя.
Годрёд усмехался в длинные усы, но выглядел вполне добродушно. Поздоровался и спросил:
– Где твой ученик, Хродгейр? Тот, которого кличут Подарком Ньёрда.
– Здесь, – пожал плечами скальд. – Куда же он денется?
– Конунг хочет видеть его, – просто и буднично заявил ярл.
Вратко, стоявший неподалеку, а потому прекрасно слышавший разговор норвежцев, похолодел. Лишний раз являться пред очи Харальда Сурового ему ох как не хотелось. Не то чтобы конунг проявил несправедливость или предвзятость по отношению к нему. Нет, напротив, правитель выказал мудрость и доброжелательность, но о его крутом нраве рассказывали многое. Достаточно вспомнить, как он расправился с зачинщиками и предводителями бондовского бунта, стоившего Олафу Святому не только короны, но и жизни. Спустя почти двадцать лет припомнил все. У одного из них, Кальва сына Арне, Харальд даже клятву верности принял и разрешил сражаться под своим знаменем, а после отправил в неравный бой с данами, где Кальв и погиб вместе со всеми ближними людьми. Еще рассказывали, как в доме дана Торкеля Гейсы хозяйские дочери посмеялись над молодым конунгом: вырезали из сыра якорь и стали показывать его всем, весело приговаривая: «Такие якоря крепко удержат корабли норвежца!»
Тем самым они намекали на нерешительность норвежцев, которые после смерти Магнуса Доброго – короля Дании и Норвегии, претендента на Английскую корону, – не спешили заявлять право на датский престол. Через год Харальд сжег усадьбу Торкеля Гейсы, а самого дана заставил заплатить богатый выкуп за плененных дочерей.
Тогда же была сочинена виса:
Резали, сим князя
Разъярив, из сыра
Якоря для ради
Смеха жены данов.
Ныне ж поуняли
Смех, глядя, как якорь
Железный княжьих коней
Чуть позже он заманил в гости на пир Эйнара Брюхотряса, речи которого на тинге вызвали промедление с походом на Данию, и убил.
Очень не хотелось Вратко идти в гости к конунгу. Кто знает, может, Модольв с отцом Бернаром уже выболтали все, что знали?
