— Спасибо за предупреждение, но зря ты сюда тащился, чтобы мне об этом поведать.
— Я не только для этого сюда тащился. — Их взгляды встретились, и у Джоанны перехватило дыхание. Он явно что-то замышлял, но она никак не могла догадаться, что именно.
— Надеюсь, не для того, чтобы устроить еще одну драку. Слушай, Майкл, если ты думаешь, что мне нравится, когда со мной так обращаются…
— Ты можешь помолчать?
— Что?
— Прошу тебя.
Джоанна хотела было что-то сказать, но не смогла — настолько ее удивила неожиданная мягкость, прозвучавшая в его голосе.
— Джо, извини меня за вчерашнее. Я весь день хотел перед тобой извиниться, но то тебя не было дома, то у меня не хватало смелости. Надеюсь, я… не слишком тебя обидел?
Джоанна вдруг поняла, что он нервничает. И покачала головой:
— Нет, ты меня не обидел.
— Отлично.
Больше ничего не сказав, он сел на песок, но ей показалось, будто он ждет чего-то еще. Она кашлянула и произнесла:
— Извинения приняты. Хотелось бы мне сказать «забудь об этом», но…
— Нет, не надо ни о чем забывать. То, что вчера случилось, слишком важно. Не знаю, что на меня нашло. Когда твои друзья ушли, я был так зол на тебя, что не мог больше держать себя в руках. Но обещаю, это не повторится.
Теперь его голос показался Джоанне гораздо более знакомым. В нем была искренность, присущая Майклу, каким она его знала в то лето — такое короткое и бесконечное.
— Понимаешь, — продолжал он, — с тех пор как ты приехала, я изо всех сил пытался оставаться спокойным, но ни о чем другом и думать не мог. А потом услышал твой разговор с Мэг, и это, видимо, стало последней каплей. Но сегодня… — тут он с удивлением рассмеялся, — сегодня мне гораздо лучше. Как-то легче, понимаешь? — Он взглянул на Джоанну, будто прося, чтобы она его поняла. — Этой ночью я избавился от чего-то, что носил в себе долгие годы. Странно, сегодня мне ужасно хочется поговорить с тобой.
— Мы и так поговорили.
— Нет. Мы сказали друг другу кучу гадостей и разбежались. С тех пор как ты приехала, мы толком и не разговаривали.
Золотистые ресницы Джоанны взволнованно затрепетали. Майкл смотрел на нее, глаза у него были полны искренности. Его взгляд был ясным и правдивым, в нем читалась мольба. Джоанна вдруг почувствовала, будто падает в бездонную пропасть. — Расскажи… — Он приподнял плечи и засунул руки в карманы. — Как же ты, черт возьми, жила все эти годы?
Она вспомнила, что он уже много раз задавал ей этот вопрос, а она либо лгала в ответ, либо разражалась гневом. Но теперь так уже нельзя. Несправедливо, что он заставляет ее быть такой открытой, такой уязвимой, особенно после вчерашней ссоры. Но что вообще было у них справедливо? У Джоанны бессильно опустились плечи.
