– До последней складки. Более того, я воспользовался вашей телеграммой и побывал у Нейлл Брунли. Кроме того, я поручил частному детективному агентству кое-что выяснить о вас.
– И что же вы узнали?
– Многое. Кто такой доктор Миллсэйп?
– Друг, – ответила она, когда пришла в себя от удивления.
– Ваш муж с ним знаком?
– Нет. Каким образом вы о нем узнали?
– Я же говорил, – пожал плечами Мейсон, – что мне пришлось много поработать, чтобы разыскать вас и получить возможность отработать аванс.
– Вы ничем не можете мне помочь. Ответьте мне на один вопрос, а потом оставьте меня в покое…
– Что именно вы хотите узнать?
– Можно ли считать человека умершим, если на протяжении семи лет он не давал о себе знать?
– Да, при определенных обстоятельствах. В одних случаях после семи, в других – после пяти лет.
– И тогда последний брак считается законным? – с большим облегчением спросила она.
– Мне очень жаль, миссис Монтейн, – с сочувствием ответил Мейсон, – но ведь это всего лишь предположение. Если Греггори Мокси в действительности является Греггори Лортоном, вашим первым мужем, а он в настоящий момент жив и здоров, то ваш брак с Карлом Монтейном не может считаться законным.
У нее на глазах появились слезы, губы задрожали и скривились в гримасе.
– Я его так люблю… – выдавила она.
– Расскажите мне о вашем новом муже, – попросил Мейсон, успокаивающе похлопав ее по плечу.
– Вам этого не понять, – сказала Рода Монтейн. – Ни один мужчина не в состоянии этого понять. Я и сама бы не поняла, если бы такое случилось с другой женщиной. Я ухаживала за Карлом во время болезни. Он пристрастился к наркотикам, а его родные умерли бы от стыда, если бы узнали об этом. Я работаю медицинской сестрой. Точнее, работала… Я не хочу вам рассказывать о своем браке с Греггори… Это был сплошной кошмар. Когда я выскочила за него замуж, я была глупой, наивной девчонкой, легко поддающейся чужому влиянию. Он был очень привлекательным, умел ухаживать, на девять лет меня старше. Меня предупреждали, уговаривали не делать глупостей, но я воображала, что все эти слова продиктованы завистью и ревностью. В нем были этакая самоуверенность и высокомерное пренебрежение к окружающим, которые так импонируют молодым дурочкам…
– Ясно, – сказал Мейсон и подбодрил: – Продолжайте.
– Все кончилось очень прозаически, – сказала она. – У меня были кое-какие сбережения, он исчез вместе с ними.
– Вы ему сами отдали деньги, – прищурившись, спросил Мейсон, – или он их у вас украл?
