Бей в точку | страница 5
В пятой или шестой по счету палате лежит Дюк Мосби — вот кого у меня точно нет никаких причин ненавидеть. Это девяностолетний негр с осложнениями на фоне диабета, к которым добавилась гангрена обеих ног.
Он входил в десятку афроамериканцев, служивших в спецподразделениях во время Второй мировой. В сорок третьем он ухитрился сбежать из особо охраняемого фашистского лагеря в Колдице. А две недели назад он сбежал из этой самой палаты в Манхэттенской католической больнице. В одних трусах. В январе. И как результат — гангрена. При диабете, даже если ты разгуливаешь в ботинках, можно ждать любой хреновины. К счастью, тогда дежурил Акфаль.
— Что новенького, док? — спрашивает он меня.
— Ничего особенного, сэр, — отвечаю я.
— Какой я тебе «сэр»? По-твоему, я груши околачиваю? — Это его постоянная присказка. Такая армейская шутка по поводу того, что он не был офицером. — Выкладывай новости, док.
Вопрос не относится к его здоровью, которое его редко интересует, поэтому я сочиняю всякую хрень про действия правительства. Все равно он не узнает, как оно на самом деле.
Бинтуя его смердящие ступни, я сообщаю:
— Сегодня утром, по дороге на работу, я видел драчку между крысой и голубем.
— Да? И кто победил?
— Крыса, — говорю я. — Шансы оказались неравны.
— Ясное дело, крыса сизокрылого завсегда одолеет.
— Что интересно, — говорю, — он не сдавался. Перья в разные стороны летят, сам в крови, а все наскакивает. А крыса его разок куснет, и он сразу кверху лапками. Выходит, последнее слово за млекопитающими. Зрелище не из приятных.
Я прикладываю к его груди стетоскоп. Сквозь слуховой аппарат прорывается зычный голос Мосби:
— Наверно, эта крыса его достала.
— Точно, — говорю я, давя ему на живот в разных местах, чтобы вызвать болевые ощущения. Мосби — ноль внимания. — Медсестры, — спрашиваю, — утром заглядывали?
— А то. Шастают туда-сюда.
— А была какая-нибудь в короткой белой юбочке и в шляпке?
— Была, и не одна.
Ну-ну. Если медсестра так одета, то это уже стрипсестра. — Я щупаю его гланды.
— Док, рассказать анекдот? — спрашивает Мосби.
— Валяйте.
— Доктор говорит больному: «У меня для вас две плохие новости. Во-первых, у вас рак». — «О господи! А вторая?» — «У вас альцгеймер». — «Ну что ж, — отвечает больной. — По крайней мере, у меня нет рака».
Я смеюсь.
Я всегда смеюсь, когда он рассказывает мне этот анекдот.
В середине палаты, на койке, которую раньше занимал Мосби — до того, как местное начальство решило отправить его на выселки, откуда ему будет труднее сбежать, — лежит на боку незнакомый мне толстяк сорока пяти лет с короткой русой бородкой. Глаза открыты. Над изголовьем горит лампочка. Компьютер бесстрастно зафиксировал Главную Жалобу больного, характеризующую его как полного идиота: «Жопа болит».