– Напоминает моего отца. Он тоже был со мной строг. И тоже любил. По-своему. На самом деле больше всего он любил свою работу.
– Кем он работает?
– Он раньше был плотником. Отличным, талантливым плотником. Те немногие богачи, которые имелись в Слипи-тауне, заказывали ему отделку дома, и он все делал вручную. О дереве он знает все.
– А мама?
– Она у меня профессиональная сплетница. Она живет этим, дышит этим, с этим просыпается, с этим засыпает. Обожает слушать про людей разные истории, а потом придумывает всем оправдание. Даже закоренелым гадам. Ей бы писательницей стать. Или актрисой. И думаю, она во многом права. Каким неинтересным был бы этот мир, не будь в нем плохих парней!
– И развратных девчонок… Ты любишь родителей?
– Очень.
– А сестры и братья?
– Родных нет, я одна. Но полным-полно двоюродных и троюродных.
– А у меня только Реджи.
– Он классный парень.
– Ага. Ботаник.
– Кстати, ты заметил, как он изменился?
– Честно говоря…
– Ну даешь, пижон! Пойдешь к нему в следующий раз – посмотри на него. По-настоящему.
– Ладно. Ты меня озадачила…
Она рассмеялась и зашагала по улице, крепко держа Брюса за руку. Позади ехал неприметный черный «ягуар» с верным Джои за рулем, зеваки глазели на живого Брюса Кармайкла, но Лили не обращала на них никакого внимания. Ну… почти никакого. Она была счастлива здесь и сейчас, с этим человеком, а завтра будет только завтра.
Брюс стоял у дверей гимнастического зала и с интересом рассматривал подтянутого темноволосого парня, лихо крутившего «солнышко» на турнике. Потом парень ловко соскочил, вытер лицо полотенцем и аккуратно нацепил на нос очки в тоненькой золотой оправе, сразу превратившись в хорошо и давно знакомого Реджи Кармайкла, сводного брата и главного редактора «Шика». Брюс вскинул руку.
– Привет, незнакомец.
– Привет, тунеядец. Решил немножко поработать?
– Ну не одному ж тебе слыть трудоголиком. Начинаю новую жизнь. Трудовую.
– Лучше бы ты ее начал вчера. Я встречался с Джонсом один на один. Много потел. Тебе не икалось с семи до половины десятого?
– Упс! Редж, прости, у меня вылетело из головы.
– У тебя много чего из нее вылетело за последний месяц.
– Д-да… думаю, да.
– Это из-за Лили, правильно?
– Ну… Да.
– Не хочешь поговорить, братик?
– Не знаю, что сказать.
– Начни хотя бы с того… о чем ты, черт тебя раздери, думаешь!
– Не ругайся. Я думаю о Лили.
– Извини, не сдержался. А о Лили скажу то же, что говорил раньше. Она прелестная, добрая, умная девочка. Искренняя. Как ты думаешь, что с ней будет, когда тебе надоест изображать Гарун-аль-Рашида и ты разрушишь ваш маленький мезальянс?
