– Я не могу принять ваше предложение.
– По-моему, у вас нет выбора.
– Выбор есть всегда!
– Не в этом случае… Надеюсь, вы не собираетесь жить в коровнике?
– Какая вам разница, где я буду жить?
– Я руководствуюсь принц
– Да ну? – удивился он, и Микаэла вспомнила, как в первый же день выгнала его из дома.
– Тогда было всего лишь недоразумение. Я была уставшая и раздраженная. Сразу вляпалась в коровью лепешку и едва не свалилась в глубокую канаву. Согласитесь, что все вышеперечисленное не способствовало поднятию моего настроения. И к тому же я попыталась все исправить и даже попросила прощения! И мне очень не хочется, чтобы вы рисковали жизнью, вновь поселившись в той лачуге. Ну что, я вас убедила?
– Вы всегда так настойчивы? – вопросом на вопрос ответил он.
– Да, – не задумываясь, брякнула Микаэла, и он тяжело вздохнул. – Вообще-то упрямство – это наследственное, – добавила Микаэла.
– Вы даже Теда переплюнули. А уж он был упрямец, каких мало!
– Спасибо, – серьезно поблагодарила она его, совершенно по-дурацки чувствуя себя польщенной.
– Вы думаете, это был комплимент? – Правая бровь Коула насмешливо приподнялась.
– Я на это очень надеюсь.
– Ладно, ваша взяла, мисс Престон, – неожиданно усмехнулся он. – Где теперь располагается спальня для гостей?
– Там же, где и раньше: в конце коридора направо. Завтра мы обставим ее мебелью, а послезавтра с утра она в вашем распоряжении.
– Спасибо, вы очень добры.
– Да, еще одно… Может, у вас будут какие-нибудь пожелания по поводу благоустройства вашей комнаты?
– Пусть все останется, как прежде.
Разочарованная Микаэла скорчила гримаску.
– Я надеялась, что вы одумаетесь, Коул… – И замерла. Она никогда не называла его просто по имени, используя только официальное обращение «мистер Рассел», и теперь ждала реакции мужчины. Но Коул то ли действительно ничего не заметил, то ли весьма успешно притворился.
– Зря надеялись.
– Что ж, я постараюсь учесть ваши пожелания… Но обещать ничего не могу! – Она мило улыбнулась и потуже стянула концы шали. Кажется, на улице здорово похолодало.
Они помолчали, думая каждый о своем. Микаэла бросила короткий взгляд на профиль Коула.
– Мистер Рассел, я могу поинтересоваться, почему вы так сильно реагируете, когда речь заходит о преобразованиях в этом доме?
– Наверное, потому, что это единственный настоящий дом, который у меня когда-либо был, – глухо проговорил он, и Микаэла едва не вздрогнула. – Я люблю его… То есть любил таким, каков он был.
