– Кое-кто считает, что глаголов и так уже многовато, – заметила я.
– А вот кто так считает, – запальчиво ответил Перкинс, – пусть поработает немножко на беллетрицию и попытается их остановить!
– А что с очепяточным вирусом? – спросила я.
– Speltificarious Molesworlian, – пробормотал Перкинс, подходя к стопке словарей, сложенных вокруг небольшой стеклянной банки.
Он достал из банки маленький контейнер и показал мне. Внутри, казалось, клубился тонкий пурпурный дымок. Он напомнил мне одну из ПВЗ «Кола» Стокера.
– Ето паследнай вирус, – объяснил Перкинс. – Осталных прешлос унечтожеть. Он очинь сильнай. Чуствуете, даже сквось стикло?
– Нннепримено, – сказала я, пробуя слова на вкус. – Нисамненно, прафесор, панос, накиджима. Вы правы, сильная штука.
Он снова сунул контейнер в диктосейф.
– Свирепствовал до издания в тысяча семьсот семьдесят четвертом году словаря агента Джонсона, – отметил Перкинс. – Словари Лавиния-Уэбстер и Оксфордский покончили с ним, но все равно надо соблюдать осторожность. Раньше мы подавляли очередную вспышку и сваливали их в романчики КРОТ-кой серии, где их все равно никто не замечает. Сейчас мы уничтожаем все новые вирусы при помощи словарных батарей, которые держим на семнадцатом этаже Библиотеки. Но лишняя предосторожность не помешает. О любой опечатке, которую вы заметите, надо обязательно доложить Коту по форме С-12.
Снаружи послышался клаксон.
– Пора! – улыбнулся Перкинс. – Это мисс Хэвишем.
Мисс Хэвишем была не одна. Она сидела в большом автомобиле, капот которого выдавался на десять футов вперед. Большие колеса со спицами и тощими на вид шинами были лишены крыльев, с каждой стороны капота торчали по восемь выхлопных патрубков, которые соединялись в один, еще сильнее удлиняя корпус. Хвост у машины сделали заостренным, как нос корабля, и прямо перед задними колесами находились две огромные ведущие «звездочки», передававшие усилие на задний ведущий мост при помощи большой цепи. Жуткая тварь. Двадцатисемилитровый «хайэм спешиал».
