— Чудо, — шепнула я себе, ощущая, как маслянистая жидкость начинает курсировать по моим венам. И если бы в тот момент мне не стало вдруг одиноко, то я, наверное, рассмеялась бы при мысли о том, что я теперь Девочка Арахисовое Масло — кожа, кости и паста из съедобных семян.
Поднявшись с пола, я позвала:
— Папа? Я на кухне!
Полы халата все время лезли мне под ноги, так что я притворилась, будто это такие атласные тапочки, и зашаркала ими к плите. Там я взяла в руки радио и зашаркала прочь из кухни, через столовую в гостиную.
— Папа? Я была на кухне. Папа?
Я надеялась, что, услышав мой голос, отец проснется, точно разбуженный криком петуха. Его лицо снова приобретет осмысленное выражение, неестественная неподвижность пройдет. И он проворно поднимется с кресла. Но, стоя перед ним с карманным радио в руках, я заметила только одну перемену в его внешности. В тусклом свете лампы было видно, что его губы посинели, а грудь перестала опускаться и подниматься в такт дыханию. Приподняв темные очки, я натолкнулась на леденящий душу взгляд — оба зрачка сократились так, что от них остались едва заметные точки, — и тут же опустила их на место.
— Я тебе вот что принесла, — сказала я, кладя радио ему на колени. Потом устроилась на полу у его ботинок, накрыв халатом колени, и стала смотреть вверх, на его неподвижную фигуру.
— Три человека погибли в автокатастрофе, — сообщил диджей. — Автобус с девушками из группы поддержки Техасского университета в Остине перевернулся вчера возле Джорджтауна, тренер и две девушки погибли. Семеро ранены, четверо находятся в тяжелом состоянии. Причины катастрофы выясняются.
Я тут же вспомнила, как, пока мы ехали на «грейхаунде», отец все время прижимал к уху приемник, вслушиваясь в подобные сообщения.
— Меня будут искать, — говорил он мне. — Надо отслеживать информацию по мере поступления. — Но за всю дорогу никто так и не упомянул ни о нем, ни о трупе моей матери, что, кажется, его слегка обескуражило. — Похоже, никому я не нужен, Джелиза-Роза, — сказал он потом. — Вшивого газетного заголовка и то не заработал.
И вот теперь, сидя перед ним на полу, я захотела рассказать ему о том, как он нужен мне и как хорошо быть с ним в Рокочущем, хоть это и не Дания. Мои усталые, слипающиеся глаза невольно наполнились слезами.
— Ты не виноват в том, что она умерла, — сказала я. — Все равно она была плохая.
— Ладно, не раскисай, — представила я себе его ответ. — Все в порядке.
