Я ходил по Земле, не узнавая некогда серых, бесцветных предметов, каждый раз поражаясь, что, оказывается, огонь — красный, лед — белый, небо — лазурное, почва — бурая, что рубины — рубинового цвета, бирюза — бирюзового, а изумруды — изумрудного. Ну, а Аиль? Как я ни напрягал воображение, я все же не мог представить себе, какой она предстанет перед моими глазами.
Я снова очутился в саду, среди менгиров, но теперь в нем зеленели деревья и травы; в струящихся фонтанах плавали красные, золотистые, иссиня-стальные рыбки. Подружки Аиль по-прежнему бегали на лужайке, перекидывая друг другу разноцветный шар. Но как они изменились! Одна из них стала белокожей блондинкой, другая — смуглолицей брюнеткой, третья — шатенкой с розовой кожей, а четвертая — рыжей, с лицом, усыпанным очаровательными веснушками.
— Где Аиль? — крикнул я им. — Где она? Что с ней! Почему она не с вами?
Губы подружек были красными, зубы — белыми, а язык и десны — розовыми. Розоватыми были и соски груди. А глаза у одних были зеленые, как аквамарин, у других — черные, как вишни, или карие.
— Ах… Аиль, — ответили они. — Она куда-то исчезла… А куда — не знаем, — и они снова принялись за игру.
Я пытался вообразить себе цвет волос и кожи Аиль, но мне это никак не удавалось; так в поисках возлюбленной я обыскал всю поверхность Земли.
«Раз ее нет наверху, то, может быть, она прячется в недрах?» — подумал я и, как только поблизости произошло землетрясение, спустился в пропасть и постепенно добрался до самого чрева Земли.
— Аиль! Аиль! — звал я во мраке. — Аиль! Выйди и посмотри, какая наверху красота!
Охрипнув от крика, я умолк. И в ту же секунду до меня донесся тихий, спокойный голос Аиль:
— Тсс… Я здесь. Зачем ты так кричишь? Что тебе нужно?
Я ровным счетом ничего не видел.
— Аиль! Идем со мной! Ты знаешь, наверху такая…
— Мне не нравится наверху.
— Но прежде ты сама…
— То было прежде. А теперь все по-другому. Началась эта неразбериха красок…
— Нет, это было лишь на миг, просто освещение изменилось. Помнишь, как тогда с метеоритом, — солгал я. — А теперь все уже прошло и стало, как прежде. Идем же, не бойся.
«Когда она поднимется, — думал я, — то после секундного замешательства привыкнет к обилию цветов и красок; ей самой понравится, и она поймет, что я лгал ради ее же блага».
— Ты говоришь правду?
— Зачем мне врать? Идем, я отведу тебя.
— Нет. Ты иди вперед, а я пойду следом.
— Но ведь мне не терпится снова тебя увидеть.
— Ты увидишь меня, только если я сама захочу. Ступай вперед и не оборачивайся.
