– Абдулла всегда празднует за счет других! – с отвращением выпалила Йехан. – Он отказывается честно трудиться, держать овец и коз, не хочет пачкать руки, возделывая землю. – Затем в голосе ее зазвучали мягкие нотки: – Но он молод. Возможно, со временем и поймет, что…
– Нет! Единственное, чего он хочет, это играть в смерть и разрушение. – Его руки задрожали, и она крепче сжала их. – Но это не игра. Он и другие не успокоятся до тех пор, пока пустыня не станет красной от крови евреев. Вот увидишь, жена. Не успеет солнце три раза зайти за горизонт, как их ружья будут пустыми, а с ножей будет капать кровь.
– Тебе надо только поговорить с ними и заставить их убедиться в том, что они не правы! – настаивала Йехан.
– Ты же знаешь, я много раз делал это. Все бесполезно, – проворчал Наймуддин.
– Тогда снова поговори с ними! Ты их вождь! Они пойдут за тобой, как овцы за своим пастухом.
Он покачал головой.
– Слишком поздно. Их уши отказываются внимать голосу разума.
– Возможно, тебе стоит показать им свою силу, – предложила Йехан и почувствовала, как кровь бросилась ей в голову. Она поразилась собственной дерзости: слова сами собой сорвались с ее губ. Охваченная стыдом, она быстро отвела в сторону взгляд.
Наймуддин печально глядел на нее.
– Я пытался, жена, но они отказываются слушать, считая меня слабым, поскольку я призываю их к миру. А Абдуллу считают сильным, поскольку он жаждет крови. Они не понимают, что кровопролитие повлечет за собой еще большее кровопролитие.
– Но они по-прежнему приходят к тебе за советом, – упрямо проговорила она. – Ты не можешь не видеть этого. Именно за этим они придут сюда через полчаса.
Он снова покачал головой.
– Единственная причина, по которой они сейчас приходят, это вежливость и желание выказать уважение слабому старику. Не обманывай себя, моя добрая жена. Я больше не вождь нашего племени. – Его потрескавшиеся губы задрожали, а в голосе послышались горькие нотки. – Пора моему единокровному брату надеть головной убор вождя. Мне он больше не принадлежит.
– Наймуддин! – На лице Йехан был написан ужас. – Ты же знаешь, что единственное, чего хочет Абдулла, это власть и война! Ты не можешь всерьез говорить о том, чтобы отдать ему головной убор вождя!
– Я сделаю это! Я обязан. – Он мрачно кивнул, и она ужаснулась при виде той муки, что притаилась в глубине его глаз.
– Най…
– Не пытайся разубеждать меня. На что годится вождь, если он не способен управлять своими людьми или вынуждает их делить свою преданность на две части? – Наймуддин помолчал, но, как и думал, Йехан нечего было ответить ему. – Нет, жена, пришло время, когда я должен сложить с себя обязанности вождя. Больше мне ничего не остается делать. Абдулла завоевал всеобщее уважение. Теперь все в руках Аллаха.
