Мы все понимаем, что
идеальной свободы не бывает, какие-то
рамки всегда есть. Всевозможных
ограничений в истории демократических
институтов масса.
По всему миру
вплоть до 1920-х годов были ограничения
по половому признаку. Женщины в
Великобритании получили право голоса
только в 20-х годах, в Швейцарии - после
войны. Сплошь и рядом были (и во многих
странах остаются) ограничения по
этническому признаку. В США до середины
1960-х были очень серьезные фактические
ограничения для негров - хотя формально
право голоса было у всех, но оно не было
институционально обеспечено. А в южных
штатах были и формальные ограничения -
на процедурном уровне. Черных
избирателей не вносили в списки, в
некоторых районах открывали очень мало
участков (чтобы проголосовать, надо было
простоять десять часов в очереди).
Естественно, в истории была и практика
имущественных цензов, подкрепленная
солидной аргументацией. Ценз оседлости
очень часто используется. В Европе
сейчас возникает эта проблема - в связи
с передвижением населения. Вы уехали из
Польши во Францию работать - а где вы
будете голосовать? В Польше или во
Франции? Если во Франции, то за кого -
то есть на польских выборах или на
французских? Сейчас это решается
примерно так: на муниципальных выборах
голосуете там, где живете, а на более
высоком уровне - согласно гражданству.
Здесь дьявол - в деталях. Детали
институциональных правил могут оказывать
сильнейшее воздействие на результат
выборов.
Что-то в
этом есть
Нижеследующее
описание выборов "первого лица" в
ренессансной Венеции - Дожа - формально
не относится к теме парламентских
выборов. Но мы немного забежим
вперед.
Итак (цитирую по книге
Виктора Сергеева "Демократия как
переговорный процесс"): "Процедура
выборов Дожа была невероятно сложна.
Установленная окончательно в 1268 году,
она предполагала следующее: сначала
собирались члены Большого Совета старше
30 лет, которые выбирали 30 человек,
принадлежащих к различным семьям. Затем
эти 30 выбирали 9 человек, которые
выбирали сорок человек. Эти сорок
выбирали 12 человек, а эти 12 - двадцать
пять. Двадцать пять человек выбирали
девять, а девять человек - 45. 45
выбирали 11, а эти 11 выбирали
окончательный комитет по выборам 41
человека, которые и выбирали Дожа.
<…> Несмотря на исключительный
почет, окружавший Дожа… его власть была
сильно ограничена, вплоть до того, что
контролировалась даже его переписка.
Никаких самостоятельных решений Дож
принимать не мог, но иногда его влияние
на политику Венеции было огромным в силу
персонального политического авторитета и
высокой компетентности в делах".
