Он отмахнулся от этой мысли и, внезапно отбросив простыню, с необычной для него энергией встал с постели.
Глаза девушки расширились; с жутким ругательством он, поняв свой промах, вновь схватил простыню и заорал:
— Вон отсюда!
Хлоя бросилась прочь.
Обернув простыню вокруг талии, Хьюго вышел из комнаты и громко позвал Самюэля, который не замедлил появиться в конце коридора.
— Пусть этот идиот Скрэнтон немедленно придет сюда. Пошли мальчика с запиской. Я хочу видеть его здесь к обеду.
— Слушаюсь, сэр Хью, — невозмутимо ответил Самюэль и удалился.
Хьюго вернулся обратно в комнату и кое-как оделся. Девушка не может остаться здесь — даже на одну ночь. Дом холостяка — совершенно неподобающее место для нее, и лишнее доказательство тому — жуткая неосторожность с его стороны, которую он только что допустил. Как бы он сам ни презирал условности, все же существовали границы, которые он не мог переступить.
Оказавшись в непритязательной компании своих животных, Хлоя вновь обрела самообладание. Одноногий попугай тихо проворчал ей что-то с подоконника, где он прихорашивался на солнце, а Данте положил голову ей на колени и смиренно лежал, пока она, устроившись на полу около шляпной картонки, наблюдала за кошкой. Животные всегда были ее единственной компанией. Она уверенно обращалась с больными, ранеными или брошенными зверушками, и они платили ей своей любовью. Сестры Трент, однако, были далеко не в восторге от ее четвероногих друзей, так же как и их жестокие или нерадивые хозяева, с которыми довольно часто она вступала в стычки. Однако Хлою нелегко было усмирить, когда в ее душе вспыхивали гнев к обидчикам и жалость к беззащитным существам. Присутствие животных успокаивало ее. Вот и сейчас, пока она медленно гладила Данте, яркий румянец постепенно сошел с ее щек, и она стала думать о том, как снова увидится с Хьюго.
Пока он не сбросил с себя простыню, ей и в голову не приходило, что он спал раздетым. Она даже не задумывалась о том, что нарушила приличия, войдя в спальню мужчины и вступив там с ним в столь продолжительную и даже где-то интимную беседу. Конечно, это было необычно. Но ведь, по сути, все в этом деле было необычно. Она, сирота, одинокая душа, оказалась на попечении незнакомого человека, который явно не горел желанием заботиться о ней. Человек этот жил в пришедшем в упадок тюдоровском поместье на вересковой пустоши Ланкашира только с одним слугой. К тому же и сам слуга был необычен, подстать хозяину.
