("Основные проблемы гностицизма"), который олицетворял
целую школу и долгое время доминировал в этой области.
Настоящая работа не полностью отталкивается от этого
источника. Когда, много лет назад, под руководством
Рудольфа Бультмана я впервые приступил к изучению
гностицизма, данная область была богата пространными
плодами филологии и ставящим в тупик урожаем генетических
методов. Я никогда не осмеливался что-либо добавить к ним и
не стремился к этому. Моей целью, отличной от
предшествующих и все еще продолжающихся исследований, но
дополняющей их, была философия: понять дух, говорящий через
эти голоса, и в его свете восстановить разумное единство
множества его выражений, сбивающих с толку. То, что
существовал гностический дух и, следовательно, сущность
гностицизма в целом, было тем впечатлением, которое
потрясло меня при моей первой встрече с очевидностью этого,
и оно все больше углублялось.
Выразить и интерпретировать эту сущность стало предметом
не только исторического интереса, так как это в
значительной степени дополнило бы наше понимание решающего
периода западной цивилизации, но также и философского
интереса, поскольку здесь мы сталкиваемся лицом к лицу с
одним из наиболее полных ответов человека на его
затруднительное положение и с проницательностью, которую
может породить только эта радикальная позиция и которая
дополняет наше понимание человека вообще.
Результаты этих продолжительных исследований
опубликованы на немецком языке под заголовком Gnosis und
spatantiker Geist. Первый том этого труда появился
в 1934, второй -- в связи с условиями времени --
только в 1954, а третий и завершающий еще должен выйти.
Настоящая книга, хотя и придерживается позиции большей
работы и вновь повторяет многие из ее аргументов,
отличается по размаху, организации и буквальной цели. Она
придерживается области, которая по общему согласию
именуется гностической, и воздерживается от выхода на более
широкую и более спорную почву, где другие работы пытаются
раскрыть присутствие измененного "гностического начала"
при расширении его значения в проявлениях совершенно
отличных от первоначальных (как в системах Оригена и
Плотина). Это ограничение масштаба обусловлено не
изменением взглядов, но просто самим родом книги. Далее,
многие более трудные философские разработки с их слишком
техническим языком -- причина значительного
недовольства немецкими томами -- исключены из этого
исследования, которое стремится дойти до хорошо
образованного читателя в такой же степени, как и до
ученого. Методологические дискуссии, ученые споры исключены
по той же причине (кроме случайных ссылок). С другой
стороны, в некоторых отношениях настоящий том выходит за
рамки более ранних представлений: определенные тексты
интерпретируются более полно, как в расширенных
комментариях "Гимна Жемчужине" и "Поймандра"; и, по
возможности, включается новый материал последних открытий.
Хотя эта новая книга и не является переводом упомянутой
немецкой работы, она тем не менее по неизбежно дублирует, с
определенными изменениями, некоторые ее части.
