И землю зачехляет снегопадом.
Минуя древний хаос, он спешит
Не упустить подробности из виду.
И нитками суровыми прошит
Холодный берег здешней Атлантиды.
Счастливый снег, не зная ничего,
Всё озарит своей печалью кроткой,
И долгая разлука – сквозь него
Просвечивая – кажется короткой.
И человек, один в своём дому,
Зажжёт свечу и спичку бросит на пол,
Припоминая: времени ему
Всего-то и осталось – кот наплакал.
* * *
Оттого что я тебя жалею,
Почему-то только тяжелее.
Вот оно – чего я так боялась:
Не привычка даже, а усталость.
Плакать хочется. Но незачем… И нечем.
Мы болезни этой не излечим.
Пустоту попыткой приумножим.
Труд велик, но результат ничтожен.
Так я думаю. Хотя ещё так рано.
Наше время капает из крана.
Я с тобой – как хлеба просит нищий,
Тень свою умалишённый ищет…
Горе – только горе. И не боле.
И оно терпимей острой боли.
С ним живут, не призывая к мести,
И не прячутся, как от дождя, в подъезде.
ГОРОД
Ржавая жижа чернеет в весенних каналах -
Словно земле перелили чужую ненужную кровь.
Волны по небу прокатятся слева направо,
Приподнимая луны усечённую бровь.
То отвернётся она, то глядит исподлобья;
Глубже ныряет – и хуже отсюда видна.
В свете рассеянном чудятся всюду подобья:
Город холодный, прозрачная площадь, стена.
Царская прихоть: языческий храм на болотах.
Тьму отделяет от тьмы, чтобы слиться вдали с темнотой.
Ночью бессонной свои наполняющий соты
Каменный улей.
Несбывшийся дым золотой…
* * *
Нас никто не найдёт,
Потому что никто и не ищет.
Если жизни насчёт -
Так давно от неё пепелище…
Это бред или брод?
Уместясь в моём сердце убогом,
Ты – как целый народ,
Почему-то оставленный Богом.
Раз нельзя перестать -
Ты мне время хотя бы ускоришь…
Если чаще глотать,
Проступает чистейшая горечь.
Не читай между строк.
Здесь одна лишь тоска без просвета.
Это просто листок,
Как и прочие,
канувший в Лету.
* * *
Пион качнёт чалмою иноверца,
Немного солнца и дождя пролив.
И ветра недоверчивый порыв
Несёт трилистника сухое сердце…
Любви моей роскошный недолёт!
Но с абсолютным слухом первой скрипки,
С блаженным мороком рассеянной улыбки
И точным временем наоборот.
* * *
Кончил жук самосожженьем,
В жадном затрещал костре.
Стал игрой воображенья,
Чёрной точкой в янтаре.
Кто летает против правил -
Выбирает верный путь.
Ничего нельзя исправить,
Никого нельзя вернуть.
Дыма вьющаяся тропка.
И огня живая медь.
Всё душе его неробкой
Вмиг дано запечатлеть.
* * *
Владимиру Корнилову
Круглится летняя дорога.
Коротким счастьем пахнет хмель.
О, чья неясная тревога
