– Никаких.
– Это действительно очень серьезно, – снова вставляю я.
– Так серьезно еще никогда не было.
– Шеф, вы полагаете, он действительно что-то может? – сомневается вечно сомневающийся Миша Федотов, начальник пятого отдела.
– Полагаю, да. У него есть адепты – несколько виртлян, называющих себя Заратустрами. Они шляются по всему вирту, проповедуют идеи безграничной свободы и предупреждают о конце света, то есть вирта. Они уже нарушили закон: пользуются одинаковыми виртелами и личинами. Кроме того, находясь в вирте, они почти ежеминутно нарушают другие пункты Хартии и устраивают безобразия. Их портрет я пересылаю на ваши комы. Раздайте его сотрудникам, общая установка задерживать при малейшей возможности за нарушение пункта Хартии о недопустимости дублирования личин. Захватив хотя бы одного из них, мы, не исключено, сумеем выйти на остальных. Кроме того, вполне возможно, один из Заратустр и есть тот самый Террорист.
Кажется, пришла моя очередь повысить свой рейтинг в глазах начальства.
– У меня тоже интересная информация. И в чем-то похожая. Кажется, я вышел на источник этих веяний. Нашел теоретика анархистов. Он назвался Кропоткиным и тоже проповедует беззаконие. То, что он говорит, потенциально опаснее любого вируса и страшнее любого шантажа.
– Подробнее? – морщит лоб Кирилл.
– Он считает вирт чем-то вроде царствия небесного, где человек должен быть абсолютно свободен. Полагает, что необходимо вернуться к той анархии, которая царила в Интернете конца прошлого века.
– На эти грабли мы уже наступали.
– Две вещи угрожают миру – порядок и беспорядок.
Кирилл, наклонив голову, внимательно смотрит на меня поверх очков. Я чуть заметно улыбаюсь: знай наших!
Признаваться в том, что афоризм не мой, я, конечно, не собираюсь.
– Кажется, это уже тенденция. Придется поработать, – не считает нужным шеф озвучить свое ко мне уважение. Ну и ладно.
– С Заратустрами все понятно. А что делать с Кропоткиным? Он может быть опаснее десяти Заратустр.
– Собирать компромат, дающий основания выбросить его из вирта. Выяснить, кто он в реале.
– Это не так просто, он зарегистрировался на несуществующее лицо. И компромата на него наверняка не будет. На идеи и убеждения в вирте пока почти никаких запретов не наложили. Он же не пропагандирует расовую ненависть!
– Поэтому я пока и не поручаю тебе по нему работать, – широко улыбается шеф.
– Когда можно приступать? – не менее широко улыбаюсь я.
– Если ни у кого больше вопросов нет – прямо сейчас.
