Наконец-то Тиму Андерхиллу одно стало ясно, пока он наблюдал, как его брат жует кубик льда, выуженный со дна пустого стакана: Филип ему не поможет ничем.
– Какие у тебя планы? – спросил он.
– На вечер?
– На все.
– С шести до семи – последнее свидание, или церемония прощания, или как это называется, в помещении для гражданских панихид похоронного бюро «Тротт бразерс». Похороны завтра в час дня на Саннисайде.
Саннисайд, обширное кладбище в городском районе Дальний Запад, все еще разделялось на секторы: протестантский, католический и еврейский. Афро-американцев на Саннисайде не хоронили. Когда едешь мимо по автостраде, видишь, как миля за милей тянется зеленая равнина и длинные ряды надгробных камней.
– Филип, – сказал Тим – Я даже не знаю, как умерла Нэнси. Если это не слишком больно для тебя, не мог бы рассказать?
– О господи… Лучше б ты и не знал. Слава богу, достоянием гласности это не стало. Мда-а… Что ж, тебе я могу сказать, как она это сделала Ты заслужил, да? Такой путь проделал, от самого Нью-Йорка Хочешь знать, что делает та, которая намеревается убить себя и желает быть уверенной, что на пути у нее не встанут никакие «если», «и», «но»? Чтобы без ошибки попасть не в бровь, а в глаз? Так вот, она убивает себя тремя различными способами. Одновременно. – Филип попытался усмехнуться, но получилась отвратительная гримаса. – Как-то пару лет назад я купил баночку таблеток снотворного и забыл про нее. В то утро, вскоре после моего ухода на работу, Нэнси проглотила их почти все – штук: двадцать. Затем наполнила ванну горячей водой. Забралась в нее и вскрыла ножом вены на обоих запястьях. Причем сделала продольные разрезы, а не дилетантские поперечные, которые делают, чтобы пустить пыль в глаза Нэнси была настроена серьезно.
Нотки бубнящего наверху баса просачивались сквозь потолок и трепетали в воздухе, как бабочки.
Из-за окна неслась песня цикад, но на Сьюпериор-стрит цикад никогда не бывало. Что-то другое, подумал Тим, – что же это?
Наверху хлопнула дверь. К верхней ступени лестницы приблизились шаги двух пар ног.
– Явление первое: сын и законный наследник в сопровождении своего закадычного друга.
Тим посмотрел в сторону лестницы и увидел спускающуюся пару ног в мешковатых голубых джинсах, а следом – ее точную копию. По поручню легко скользила рука, следом за ней – другая. Широкие желтые рукава, за ними – рукава широкие темно-синие. И вот в поле зрения появилось лицо Марка Андерхилла – брови, скулы и решительный рот, прямо над ним выплыло круглое лицо Джимбо Монэгена, на котором отражалась борьба за нейтралитет.
