– Можно сказать и так.
– Что это значит? Не намекаешь ли ты, что его можно назвать и пиратом?
Энвер-паша коснулся кончиком темного языка шрама на верхней губе.
– В вашей воле назвать этого человека так или иначе, отныне он будет тем, кем вы его назовете.
– У меня есть основания назвать его мореплавателем?
– Несомненно, он прибыл в гавань Золотой Рог на корабле, в сопровождении четырех галер.
Султан скомкал свои жемчужные четки и глубоко вздохнул:
– А есть ли у меня основания назвать его пиратом?
– Есть.
– Какие же?
– Он сам признался в разговоре со мной, что многие из ценных грузов, заполняющих трюмы его судов, добыты им не совсем обычным путем.
– Говори яснее.
– Они перенесены с тонущих кораблей.
Селим присоединил к левой руке правую и начал тискать кучку нанизанных на шелковую нить жемчужин.
– Не пошли ли эти корабли ко дну по его вине?
– Судя по тому, что он рассказывает, так оно и было.
– Тогда я совершенно не вижу, почему мы не должны называть его пиратом.
– Воистину так.
– Как мы обычно поступаем, когда в руки наших людей попадает такой человек?
– Если есть несомненные доказательства, то он варится в чане с кипящей смолой. Сподвижникам его отрубается правая рука. Людям, по поводу которых нельзя сделать заключение ни положительное, ни отрицательное, назначается вырывание левой ноздри. Таким людям никогда уже не попасть на морскую службу.
«Ноздрю,– подумал Селим,– именно ноздрю. Не губу».
– Остается выяснить последнюю мелочь: какие именно корабли были им захвачены, ограблены и пущены ко дну?
– Если судить по тому подношению, что он просит позволения положить к вашим ногам, корабли он грабил самые различные, и большие и маленькие.
– Средние, наверно, тоже грабил,– сказал султан и недовольно пошевелил усами. Ему не нравилось, что собеседник искусственно затягивает путь к выяснению сути дела. Энвер-паша уловил неудовольствие в голосе правителя.
– Собаки, которые возглавляют шествие, путешествовали из Малаги на Кипр на корабле, принадлежавшем герцогу Аквитанскому. Это легавые. Ценятся они весьма высоко, но я не слышал, чтобы кто-нибудь из правоверных государей…
Султан резко перебил его:
– Да, ты прав, собаки эти мне ни к чему, только дикарь мог решить, что это хороший подарок. Что касается соколов, это более уместно, раздай их моим племянникам и тем своим людям, кого считаешь нужным выделить.
Энвер-паша поклонился.
Селим спохватился:
– Сделай это в любом случае, вне зависимости от того, как мы решим поступить с этим дарителем.
