И я затыкалась.
Я теперь понимаю, что мы оба были глупы и беспомощны. Мы не умели сотрудничать. Мы не умели договариваться – как договариваются, например, бизнес-партнеры – спокойно и без эмоций. О форсмажорах, о желательном поведении. Мы не умели идти на компромиссы.
Мы не верили друг в друга. Мы не верили в то, что другой готов измениться ради близкого человека. Мы были готовы терпеть до последнего, а потом сразу рвать.
Я пишу, а сама очень волнуюсь, потому что только сейчас, спустя несколько лет, я учусь сначала говорить, спокойно и свободно, что мне нужно и что – нет, а потом уже ждать чего-то от человека.
Но тогда, в своем браке, мы совершали поочередно все типичные ошибки многих пар.
Тогда, во время описываемых событий, я заранее придумала себе, что, если что-то ему скажу, все равно ничего не изменится. Да и события по значимости были такими, что, начав речь, я сбивалась и заикалась, начинала грозить и упрекать.
Да, спустя полгода после нашей второй свадьбы мы вновь ссорились. Я с ужасом стала понимать, что это, кажется, не тот человек, который мне нужен. Но я не хотела себе в этом признаваться. Каким должен быть «тот» – я тоже не задумывалась.
Что мне делать с собственным ощущением утраты безопасности, контроля, доверия – я не знала. На психотерапии я вызубрила, что мы можем контролировать себя, но никак не другого. Практически же мое самоощущение зависело только от одного – сделает ли он что-то, что причинит мне боль, и справлюсь ли я с этим.
Три утраты
Женщина, которую внезапно покинули, ощущает три утраты.
Она теряет:
чувство, что этот мир безопасен;
чувство базового доверия к миру;
чувство, что этот мир изобилен и в нем достаточно для нее любви, счастья, денег, тепла. Многие мне признавались, и я помню по себе, что мир начинает представать настоящей пустыней.
И эти потери волочатся за нами и после разводов и расставаний – вот в чем их опасность! Когда ты приходишь в свой дом, а он ограблен, и ты видишь, что по всем твоим интимным закоулкам прошлись грязными ботинками, вывернули все наизнанку, – тогда ты еще долго будешь подскакивать ночью в постели и проверять замки, потому что твой дом больше не безопасен.
Примерно то же самое ощущала и я.
Мы прожили примерно год в режиме довольно нестабильном, мы не смогли поменять модель нашей семьи, не смогли увидеть, как мы изменились – причем изменились в разных направлениях. И спустя какое-то время – я точно помню, что это было поэтапно, – снова началось разрушение.
