Саратов, 2000 г.
Валентина покидала Саратов, зная, что она больше сюда не вернется. Зачем ей ходить по улицам, где есть риск столкнуться с Гуртовыми и Красновыми, Николаиди и прочими подлыми людьми… Где в подвалах или погребах гниют трупы, а в бочках вместо квашеной капусты под слоем спрессованной земли томятся свадебные, орошенные кровью платья…
Руденко, провожая Валю с Кайтановым в аэропорт и не переставая благодарить их за то, что они помогли ему найти убийцу Любы Гороховой и Веры Обуховой, и сам, наверное, не понимал, что ему за такой «подарочек» наверху не скажут спасибо. Он вел себя так, словно на время забыл, что прокурор куплен и что не в его интересах вновь ворошить это дело, тем более что теперь уже доподлинно известно, что Люба погибла именно в доме Николаиди…
– Слава, вы такой наивный, – не выдержав, сказала Валентина и улыбнулась. – Игудин – в Израиле, и, даже если вы его и найдете, вряд ли ваш прокурор…
– Валя, это уже не наше дело, – мягко оборвал ее Кайтанов, вот уже сутки находящийся под впечатлением того, что они увидели в подвале на улице Некрасова, и с трудом понимающий, как это его жене удалось догадаться, кто убил Веру Обухову и где именно спрятан ее труп.
– Да. Ты прав… Как всегда…
– Да я все понимаю, – махнул рукой Руденко, и лицо его приняло при этом кислое выражение. – Такая уж у нас страна: куда ни кинь – везде продажность. Не дают людям работать… Но ничего, пробьемся… И вытащим хоть из-под земли этого Игудина, черт бы его подрал! Валентина, вы вот уезжаете, а так ничего и не рассказали мне про вашего мужа Либина. Это не праздное любопытство…
И тут Валентина почувствовала, что Руденко находится здесь, в аэропорту, не случайно. Что он торчит тут вот уже битый час и словно собирается ей что-то сказать. Он нервничал, и как она не заметила этого раньше? По взглядам, которые бросал на него и на нее Кайтанов, она поняла, что и Лева знает что-то такое, что пока не решается ей сказать…
– Вы что-то скрываете от меня? Что, Игудина нашли?
– Ой, нет, – замахал руками Руденко и громко и нервно засмеялся. – Игудин слишком далеко отсюда… Но, может, это и хорошо, потому что вам теперь нечего опасаться… Но ведь вам было чего опасаться, признайтесь? Либин вам сказал что-то перед смертью? Кто его убил? Вы же застали его в живых…
