Убийство из суеверия - Мэри Лондон

Тем октябрьским утром сэр Малькольм Айвори ощущал себя вполне счастливым. День обещал быть спокойным, и сэр Малькольм решил провести его дома — в роскошном особняке, который унаследовал от своих родителей тридцать лет тому назад. Несмотря на прошедшие годы, он с некоторой грустью вспоминал своего отца, сэра Филипа, знаменитого антиквара, превратившего имение Фалькон в настоящий музей; вспоминал и матушку, восхитительную Мэри, — хотя она давно умерла, душа ее определенно витала в стенах этого дома и поныне.

Быть может, все дело в постоянно ощутимом присутствии нежного призрака? Как бы то ни было, сэр Малькольм так никогда и не женился. А может, причиной тому полная странствий молодость, исчерпавшая всю его страсть к прекрасному полу? С неизменным волнением вспоминал он прелестную Кувшинку, с которой судьба свела его в Гонконге, и Шапарту, которую любил в Дели; но самый глубокий след в его сердце оставила Звездочка. Что-то сталось с нею в жестоком вихре японо-китайской войны?[1]

Сэр Малькольм оторвался от воспоминаний. Хотя он и не любил им предаваться, они, однако же, всякий раз захватывали его, стоило только отвлечься от занятий, составлявших его истинную страсть, — орхидей, шахмат, редких книг и, самое главное, полицейских дознаний, позволявших ему оттачивать дедуктивные таланты. Скотланд-Ярду случалось прибегать к ним не раз, и сэр Малькольм этим очень гордился. Поиск истины увлекал его не меньше, чем психологический анализ, особенно в сложных, запутанных делах, где все было связано зыбкими, едва зримыми нитями и где коварные ловушки подстерегали чуть ли не на каждом шагу.

— Господин Малькольм звонил?

Вэнь Чжан, слуга-китаец, только что зашел на веранду, откуда открывался дивный вид на парк, отлого спускавшийся к озеру Тайберн.

— Да, дружище. Приготовьте-ка чаю. А заодно попросите госпожу Пиквик достать мой старый жакет, и пусть принесет его сюда. Я собираюсь в библиотеку — приведу там все в порядок.

Вэнь Чжан поклонился и вышел так же неслышно, как и вошел. Несколько лет назад сэр Малькольм вызволил китайца из цепких лап полиции, несправедливо обвинявшей его в убийстве бывшего хозяина. Китаец был ему благодарен за это по гроб жизни и служил с беззаветной преданностью.

— Что я слышу! — Это сказала Доротея Пиквик, в гневе ворвавшись в комнату.

Когда-то ее, совсем юную сироту, приютил сэр Филип — с тех пор, вот уже почти полвека, она служила экономкой в имении Фалькон. Сэр Малькольм вырос у нее на руках, и потому она позволяла себе выплескивать при нем свое недовольство по всякому поводу. Зато сердце у нее было просто золотое, и благородный сыщик относился к вспышкам ее дурного настроения с неизменным юмором.