— Надо же случиться такому фантастическому стечению обстоятельств. Ну почему он пришел именно к нам? Я-то думал, что никогда больше его не увижу, я молился, чтобы никогда больше не увидеть его. Я надеялся, что он умрет. Я и думал-то о нем как о человеке уже мертвом.
— Это весьма немилосердно да и не слишком реалистично. Он за это время как раз очень преуспел. Ну, а теперь я…
— Дойдемте до моста, Клиффорд, прошу вас, дойдемте до моста. Мне кажется, я схожу с ума.
Мы взошли на чугунный мост и остановились, глядя поверх водной глади на Уайтхолл. Величественные очертания Уайтхолл-корта вырисовывались слева от угрюмого силуэта новых государственных зданий, а за пожелтевшими ивами на островке поблескивал изящный, как дворец, сверкающий, зеленовато-серый фасад Форин-оффис. Бледное водянистое солнце освещало перегруженный горизонт на фоне свинцово-серого неба. Над южным берегом реки все еще шел дождь, и видно было, как сверкающие полосы дождя прорезали мрачный небосклон, освещаемый то появлявшимся, то исчезавшим за облаками солнцем.
— Как вы полагаете, он знает, что я здесь работаю?
— Не думаю. Он будет приятно удивлен, увидев знакомое лицо.
— Я не могу это вынести, — сказал я. — Если мы встретимся, мы… мы в обморок упадем… от ненависти или не знаю чего еще.
— Не понимаю, почему бы вам не поздороваться, как вежливым людям.
— Поздороваться?! Клиффорд, а как вы думаете, кто-нибудь еще в нашем учреждении… кроме вас… знает про… про меня и Ганнера?
— Нет.
— А вы не расскажете?
— Нет, конечно, нет.
— Мне нехорошо. По-моему, я сейчас упаду.
— Нельзя так распускаться. Что же до ненависти, не понимаю, почему вы-то должны ее чувствовать.
— Если вы этого не понимаете, не мешает вам заняться психологией.
— О, я знаю, говорят, что человек, которому вы причинили зло, должен вызывать у вас отвращение. Но всему есть пределы.
— Здесь никаких пределов не существует.
— Ведь в конце-то концов с тех пор прошло почти двадцать лет.
— Не для меня. Для меня все было вчера.
— Вы же знаете, что я теперь не в состоянии выносить напряженных ситуаций. У меня есть и свои неприятности.
— Он снова женился.
— А почему бы и нет? Он продолжал жить, а вы сидели и кисли, парализованный жалостью к самому себе.
— Вы меня презираете, не так ли? Вам стыдно, что вы мой друг. Вы считаете, что упадете в глазах сослуживцев, если они узнают, что вы мой друг. В таком случае — катитесь-ка. И не ждите меня в понедельник.
— И прекрасно, не буду. Прощайте.
