Мои отношения с Томми начались до того, как Артур выдвинулся на авансцену жизни Кристел, и мне было больно думать, что моя связь, возможно, способствовала его выдвижению. К сожалению, эти две драмы развивались несинхронно. Я никогда намеренно не держал мою сестру в стороне, я даже представил ее некоторым из моих немногих друзей, но до сих пор ни один из них не стал ее другом. Артур же робко и осторожно, должен признать (ибо он опасался меня), начал вклиниваться, и я облегчил ему это, ибо, увлекшись Томми, меньше виделся с Кристел. Разве измерить мне глубину страха, который, наверно, испытала Кристел, решив, что я, должно быть, бросил ее? Не создал ли этот страх ощущения пустоты и потребности ее заполнить? Вопрос этот, от ответа на который мой разум в ужасе уклонялся, представлял теперь уже, пожалуй, исторический интерес. Существенным было другое. Я с тревогой наблюдал за Кристел, пытаясь понять, не собирается ли она замуж, а Кристел, конечно же (хотя, естественно, ни словом не обмолвилась мне), с тревогой наблюдала за мной, пытаясь понять, не собираюсь ли я жениться. В свое время я категорически заявил Кристел, что никогда не женюсь. (Тогда я не обратил внимания на то, что она подобного заявления не сделала, — обратил я на это внимание лишь позже.) Да мне и действительно долгое время казалось, что я сказал чистую правду и моя холостяцкая жизнь упрочилась и стала утвердившимся фактом. И тут я влюбился в Томми. Влюбился, конечно, не «по-настоящему» (не безоглядно), но меня физически сильно тянуло к ней — я и не предполагал, что снова на такое способен. И хотя любовь к Томми прошла, она оставила последствия. Теперь Кристел знала, что я могу полюбить и, следовательно, у меня может возникнуть желание жениться. Она, возможно, и по сей день считала, что я собираюсь жениться на Томми. Она знала, что в наших отношениях с Томми есть свои сложности, и до этого вечера имела возможность их наблюдать. Но я ни разу не сказал ей, что не собираюсь жениться на Томми, и удерживало меня от этого достаточно веское соображение. Кристел вполне способна была пожертвовать Артуром, как бы отчаянно она ни хотела стать его женой, если б почувствовала, что я против этого брака. Сказать «вполне способна» — значит ничего не сказать. Она порвала бы с ним, ни минуты не задумываясь, мгновенно, по малейшему моему знаку и даже без него. Поэтому, естественно, я изо всех сил старался скрывать свои чувства, даже, по возможности, не анализировать их. С другой стороны, решение Кристел давало основание полагать, что, как она думает, я принял такое же решение в отношении брака с Томми. Кристел понимала, что ее брак с Артуром облегчит мой брак с Томми, если считать, что я хочу жениться на Томми, так же как мой брак с Томми облегчит ее брак с Артуром, если считать, что она хочет выйти замуж за Артура. Ну, а у меня не было ни малейшего намерения жениться на Томми, только я не собирался говорить об этом Кристел, так как хотел, чтобы она приняла решение насчет Артура, не терзаясь мыслями о том, что бросает меня одного. Опасность данной ситуации заключалась, конечно, в том, что это могло привести к катастрофически ложному проявлению альтруизма à deux.
