— А что вы ели у Импайеттов? — спросил Артур. Мы всегда спрашивали друг друга об этом.
— Quenelles de brochet. Caneton à l'orange. Profitroles.[10]
— O-o.
— Ваша еда куда лучше, — заметил я.
— Я в этом не сомневаюсь! — сказала Кристел и улыбнулась Артуру безгранично наивной, совсем не заговорщической улыбкой; тот осклабился в ответ.
Попробую описать вам Кристел. Отнюдь не хорошенькая. Плотная, приземистая, без намека на талию. С довольно маленькими, изрядно натруженными руками, стремительно и ловко порхавшими, словно пара птичек. Лицо у Кристел было круглое и довольно бледное — даже нездорово бледное. Она редко гуляла. Курчавые ярко-рыжие волосы густой тяжелой массой ниспадали почти до плеч. У нее был крупный рот с оттопыренной, влажной, очень подвижной нижней губой. Прескверные зубы. Широкий и явно курносый нос. Глаза у нее были карие — точнее, золотистые, ясные, без зеленоватого отлива, по они обычно прятались за толстыми круглыми стеклами очков, отчего казались блестящими камешками. А в общем-то все это отнюдь не дает подлинного представления о Кристел. Разве можно описать человека, которого ты любишь, как себя самого? Кристел часто казалась дурочкой. Она была словно милый, мягкий, терпеливый, добрый зверек.
Артур был немного выше Кристел, по значительно ниже меня. Лицо у него было какое-то несовременное — с вечно блуждающим подобием улыбки. (Я вовсе не хочу сказать, что он отличался остроумием — слишком он был для этого застенчив.) у него были серовато-бурые глаза, слабовольный, весь искусанный рот и большие, но не свисающие, каштановые усы. Жирные, не длинные волосы лежали на ушах мягкой каштановой волной. Словом, незнакомец, сошедший с фотографии XIX века. В очках с овальной стальной оправой. Такое описание может, пожалуй, показаться пристрастным. Попробуем немного подправить его. Это был человек честный, лишенный коварства. И в серовато-бурых глазах его порой мелькал даже проблеск чувств. (Я не ношу очков. Глаза у меня карие, как у Кристел. Отцы у нас с Кристел были разные.)
По четвергам я никогда долго не задерживался у Кристел. Мне правится программировать окружающих, и Артур был запрограммировал при моем появлении тотчас подняться и взять пальто. Вот он уже и потянулся за ним. Я взял в свои руки хлопотливую ручку Кристел. Артур мне не мешал — как не мешает собака.
— Все в порядке, моя дорогая?
— Все в порядке, хороший. А у тебя все в порядке? — Мы всегда задавали друг другу такой вопрос.
