«Аah» — навсегда.
Прощай навсегда! Навсегда!
— Коня!!
Ко мне подводили уже Букефала. Никто не поддержал мне стремя — в седло я словно взлетел и, изо всей силы ударив в конские бока, помчался не разбирая дороги… В стороны шарахался народ на многолюдной пристани… Лиц я не видел, только разноцветные пятна плыли перед глазами…
Навсегда!
…Как очутился я в лесу?.. Черный мох на необхватных стволах, густые кроны над головой зеленоватят солнечный свет, проникающий через них вниз…
Я знаю это место — недалеко отсюда — заброшенный языческий погост…
Спустя еще некоторое время листва над головой стала реже: вскоре я выехал к небольшому озеру, заросшему вдоль берега камышом.
И снова захотелось мне скакать без оглядки, чтобы утишить боль… Как любили мы с Эдвардом вспоминать о смерти князя Артура, о том, как съер Борс бросает в озеро, заросшее камышом, дивный Артуров меч, чтобы не служил он боле никому!
Что умерло у меня? Счастье дружбы, которую невозможно забыть.
Что бросить в озеро мне?
В первое мгновение я вздрогнул. Затем твердой рукою вытянул из-за пазухи шелковый шнурок ладанки…
— Навьи!! Спасибо вам, навьи! Был я силен вашей силою — хочу быть силен своей! Кончилось ныне мое право на вашу силу — почему, ведаете сами! Поклон вам низкий, да прощайте на том, навьи!
Вдруг легко и радостно стало на душе: взамен могущества, теряемого мною, словно вливалось в меня новое, неведомое могущество, новая сила… И отчего-то почудилось мне, что сила эта притянет и уничтожит хоть часть опасностей, ждущих Эдварда Айронсайда в далекой земле бриттов…
Я примерился и бросил ладонку во озеро.
Помнилось мне, что высунулась и подхватила ее чья-то темная рука?
По воде побежали круги…
Прощай, волхованье!
— А что же было дальше, батюшка? Так и не видал ты более ни старого волхва, ни Эдварда Эдмундича, ни Анны Ярославны? — Андрей вскакивает с высокого дубового кресла, стоящего перед облицованной синими изразцами печью, и начинает взволнованно ходить взад-вперед по библиотеке. Щеки его разгорелись, глаза возбужденно сияют. — Батюшка, расскажи!
Андрею скоро двенадцать: когда я смотрю на него, мне мнится, будто это я вновь стал двенадцатилетним отроком и стою у медного зеркала. Те же серые глаза, те же жесткие спадающие на плечи русые волосы, так же непокорно выбивающиеся из под серебряного тонкого ободка… А взаправду ли это не так? Разве давно ушедшее мое отрочество не возродилось в нем?
— Сядь, в очах мельтешит, — говорю я строго. — Ни Эдварда, ни, тем паче, волхва, я более не видал. Часто доводится мне видаться и ныне с князем Всеволодом Ярославичем, что правит ныне Русью в гордом триумвирате со своими братьями. Встретишься с ними и ты, как будешь приносить присяги на верность. А с Анною Ярославной встречались мы потом не один раз до ее замужества.
