— Да осматривала дом мятежника, оказалось, купить хочет. Говорю, Сен Жюст, оставь бумагу, она подлинная!
— Похоже, что и подлинная, — с разочарованием отозвался Леон или Антуан, названный Сен Жюстом. — А это у тебя что, протокол? Дом-то чей был?
— Казненного врага народа Роскофа, из бывших, — чиновник заглянул в собственную писанину.
— Порье, ты болван! — Глаза щеголя сверкнули, а ланиты налились румянцем. — Ты хоть от начала до конца читал эту подлинную бумагу?
— Ну, проглядел, мне главное дело образчики печатей. Чего это ты разбранился, Сен Жюст?
— Твоей же собственной рукой писано, — щеголь выдернул лист из под пресс-папье и поднес его к самым глазам чиновника. — Дом французского мятежника дворянина Роскофа! А задержана в нем датская купчиха Роскоф!
Отсыревшая лепнина на потолке каруселью закружилась над Еленой: экая глупость, как она забыла?! Как она могла забыть? В любом доме Франции безопасна она с Женевскою бумагой, кроме одного единственного!
Руки подруг невольно сошлись в крепком пожатии: Параша, похоже, уже поняла все, когда имя прозвучало дважды, старательно выделенное голосом щеголя.
— Ах, нелегкая! — Чиновник хлопнул себя чернильными пальцами по лбу. — Как это я проглядел…
— А может ты не случайно проглядел, а, Порье? Может, гражданка бывшая тебе чего посулила за такую небрежность? — Щеголь улыбался.
— Да ты чего, Сен Жюст? Я минуты не был с этой бывшей наедине, спроси у Клода или у Бунье! — Чернильный оборотился к двум другим чиновникам, однако ж напрасно: оба вдруг утратили интерес к разговору. Тот, что стоял на стремянке, залез еще на одну ступеньку вверх, а второй вновь и с самым озабоченным видом уткнулся в корешки папок.
— Я ж, в конце-то концов, их еще не отпускал! — Лицо Порье скривилось, как у готового расплакаться ребенка.
— Собирался отпустить, дружище, вот-вот собирался. Ладно, я пошутил. — Щеголь хлопнул собеседника по плечу рукою в золотистой замше. — Но Неподкупный на моем месте шутить бы не стал.
— Сен Жюст, только не говори Неподкупному, я… я никогда больше!
— У Неподкупного и так много забот, чтоб знать о таких пустяках. По щастью у него есть я, на кого он может положиться. Он полагается на меня целиком. — Сен Жюст оборотился к подругам. Румянец играл на его щеках, то вспыхивая, то отливая, тонкие ноздри трепетали, словно он вдыхал приятный запах. — Вы — шпионки роялистов и подлежите революционному трибуналу.
— Когда же нас будет судить сей трибунал? — Нелли холодно смотрела сквозь щеголя, словно глаза ее брезговали прикоснуться к его лицу. Сбросив личину купчихи, она ощутила вдруг непонятное облегчение. Что ж, им с Романом суждено погибнуть. В Пугачевщину Бог уберег ее, младенца, но сколько таких же было убито злодеями! Сколь много детей и женщин гибнет сейчас — лучше ли они других?
