– Ведьма! Белая ведьма!
Малолетние мерзавцы с верещаньем бросились врассыпную.
– Вачек, Вачек, вставай! Ну встань, ну пожалуйста, – скулила девочка. Она дотронулась до камня и отдернула руку, когда от ее прикосновения он скатился на мостовую.
Хайна, побежавшая было за врагами, моментально забыла о них и вернулась к раненому. Скользнула взглядом по голым до колен тощим ногам, покрытым синяками и кровоподтеками, по лохмотьям, едва прикрывающим тело, по острым торчащим лопаткам, по позвонкам, выпирающим из худенькой шеи… И замерла, дойдя до струйки крови, сбегавшей по шее куда-то под голову.
«Надо быстро позвать бабушку», – успела подумать Хайна, и тут ее сознание словно отключилось.
Хайне мерещилось, будто она попала в огромную пещеру. Во всяком случае, ее окружала темнота – гулкая, уходящая в никуда. Единственный источник света – человеческая фигурка, окруженная золотистым ореолом, – находился у ног Хайны. В том месте, где у фигурки угадывались контуры головы, у самого ее основания, свечение прерывалось. Из черной медленно увеличивающейся бреши струился серебристый, словно подсвеченный луной, дымок.
Хайна почему-то сразу поняла, что светящаяся фигурка – это раненый мальчик, а дымок – вытекающая из него жизнь. Если немедленно не заткнуть черную дырку, мальчик умрет. Но как ее заткнуть?
Хайна посмотрела на свои руки и с удивлением поняла, что и они светятся – тоже золотистым, но гораздо более ярким светом, чем тело мальчика. Она нагнулась и поднесла руки к дырке над его головой. Струйка серебристого дыма мгновенно пресеклась, но убрать руки девочка побоялась. С минуту она стояла неподвижно, потом, повинуясь неведомо откуда взявшемуся инстинкту, начала водить ладонями вдоль головы и шеи раненого. Сделав дюжину с лишним движений, на миг отняла руки и убедилась, что брешь и впрямь зарастает.
– Ты… Ты… Как ты это сделала?
Хайна тряхнула головой и обнаружила, что стоит, нагнувшись и вытянув руки над головой маленького оборвыша; справа от нее – забор, а слева сидит на корточках девочка, которая испуганно заглядывает ей в глаза.
– Ты что, правда ведьма?
Хайна отвела ладони и увидела худую, не очень чистую шею с подсыхающей кровавой дорожкой, берущей начало из ниоткуда. От скверной раны на мальчишеском затылке не осталось и следа.
Во рту у Хайны внезапно стало очень-очень сухо, сердце забилось как сумасшедшее. Она выпрямилась, не зная, как выразить переполнившее ее ликование. Получилось! У нее получилось!
