– У нее рука наверху, понял? Уж я-то знаю, не вчера родился. – Диллон закурил и громко рыгнул.
Макгир поднял голову от своей писанины:
– Она лучше нас заключение составила. Она не виновата, что такая сообразительная.
– Какая там сообразительная? Тебе говорят, а ты и уши развесил.
– Ничего я не развесил, Диллон. Я хорошо ее знаю, потому как работаю с ней.
– С ней! Нет, ты не с ней работаешь, а на нее. А это большая разница. Она мастерица загребать жар чужими руками.
– При чем тут это? Просто она набрала больше очков. Вот и все.
– Ты, видимо, тоже в нее втрескался. Господи Иисусе! – ухмыльнулся Диллон. – Появляется в управлении пара сисек, и у мужиков работа из рук валится. Но я не из тех. И знаю, кого и как шеф продвигает по службе. От фактов не уйдешь. Бабам и черномазым всегда везет, не то что нам, рабочим лошадкам. – Диллон надел шляпу. – Намекни ей, что если со мной ляжет, то потом опять захочется. Может, это ее заинтересует.
– Сам сообщи, – огрызнулся Макгир.
– Ладно, я пошел, сержант, – протянул Диллон с видом, будто знает что-то такое, чего не знают остальные.
О'Шонесси поежилась от холода. От бревен настила, облепленных ракушками и засохшими водорослями, несло затхлой сыростью. Сквозь щели сверху капала вода. Она посветила над головой, затем луч фонаря скользнул вдоль трубы, потом описал окружность у ее ног.
Как же здесь скверно и жутко, не то что в умиротворенной обстановке церкви. Все чаще и чаще ей приходилось оставлять девочек одних, уходя из дома глухой ночью. Этого требовали ее новая должность и звание. Такая работа вызывает уважение многих мужчин и женщин, ее сослуживцев, но оно нелегко дается. Девочки наверняка все забудут, когда подрастут.
В одном месте труба давала протечку и тоненькая струйка воды проделала канавку в песке. Сбоку на трубе виднелись отпечаток ладони и большое багровое пятно, чуть подальше – засохшие капли крови, потом еще и еще. Вот где это случилось. Тут жертва пыталась спрятаться от преступника. Макгир сказал, что свежую кровь учуяла собака, простая собака, даже не служебная.
О'Шонесси присела возле отпечатка руки и попыталась представить, как все происходило. Она нагнулась и посветила на трубу снизу. Здесь тоже был след от окровавленной руки. Рядом на земле лежала пластмассовая заколка для волос. Келли подняла ее, осмотрела. Ржавчина на защелке, значит, давно здесь валяется, до события преступления.
О'Шонесси оглянулась в сторону моря, откуда надвигался рассвет. Под лестницей, по которой она спустилась на пляж, мелькнул огонек. Там все еще работал Макгир. Его оранжевый дождевик выделялся на темном фоне стены. Она видела, как он поднес к губам микрофон, и появилось белое облачко пара от дыхания.
