Принцесса охотно принимала их: как представитель рода Трелэйнов она считала своим долгом защищать и заботиться о подданных в меру возможностей. Однако лорнгельдов становилось все больше, и некогда впечатляющая сумма денег таяла на глазах, драгоценные монеты уходили на покупку зерна, одеял и лекарств. А что будет, когда серебро закончится?
Ей не хотелось об этом думать, и, к счастью, на подобные мысли времени в последние месяцы было мало. Они с Джейреном только что вернулись из южно-восточных графств Кайта, разыскивая троих из шести людей, которые, по словам Джессингера, могли бы поддержать кампанию. Пока страстные призывы Атайи ни к чему не привели. Каждый, к кому она обращалась, боялся привлечь внимание Трибунала и просил принцессу срочно покинуть его дом — кто вежливо, кто грубо.
Однако в списке оставалось еще три лорда, и принцесса собиралась обратиться к ним до Нового года. Может, хоть один из них предложит денег или, еще лучше, позволит открыть в своем графстве школу, даст еду и кров нуждающимся лорнгельдам.
— Мы заготовили столько припасов, сколько в наших силах, — продолжила Тоня, взирая на груду шаров пеммикана. — Лук, семена, орехи, яблоки, ягоды… будем кормиться рыбой и сушеными бобами. Вот только в городе невозможно купить зерна для эля: народ не хочет расставаться с ним после плохого урожая. Да и олени в лесу будут не самые мясистые.
— Но у нас еще осталось немного денег Адама, я отдала Мэйсону только лишь половину. Не исключено, что нам встретится еще один богатый благодетель. — Атайя оперлась о стол локтями. — Людям не понравится, если мы начнем нормировать продукты и выдавать пайки.
Тоня недовольно фыркнула.
— А еще меньше им понравится, если в январе еда закончится, и им придется помирать с голоду.
Принцесса мрачно кивнула. Проведя большую часть жизни при дворе, она не знала, что такое остаться без пропитания зимой. Подобная перспектива ее не привлекала.
За дверью послышались резкие голоса… Атайя инстинктивно напряглась: один из них принадлежал Саттеру. Вскоре он ворвался на кухню весь красный. За ним вбежала Джильда, размахивая пальцем, точно сварливая жена.
— Мне плевать, если вам это кажется унизительным, мой господин, — ругалась она, с иронией произнеся последние два слова. — Вы будете рыть ямы под хранилище, нравится вам это или нет. Быстро возвращайтесь к работе…
Саттер резко развернулся, так что закружилась его подбитая мехом накидка: настоящий граф в гневе.
