— Чтобы замерзнуть до смерти? И в моей комнате чертовски холодно, а снаружи вообще невыносимо!
— По крайней мере у вас есть комната в дортуаре, — спокойно отметила Тоня, не сводя с него взгляда. — Вы не живете в палатке или в шалаше из сосновых веток и соломы, как многие другие.
— Они по крайней мере наслаждаются личным пространством! Я с детских лет ни с кем не делил спальни! А этот деревенщина Дэвис настаивает, чтоб его грязный поросенок оставался в помещении ночью, поэтому там не продохнуть, — фыркнул он. — Я не крестьянин, чтобы ночевать с животными.
Атайя медленно поднялась на ноги. Поведение Саттера никогда не было хорошим, а теперь ухудшалось вместе с погодой, и ей он уже надоел.
— Да хоть оборитесь тут, — процедила она сквозь зубы. — Легче вам от этого не станет. В дортуаре уже втрое больше народу, чем он может вместить, а значит, придется потесниться.
Саттер бросил на нее сердитый взгляд, надув губы.
— И не говорите мне, что заслуживаете больше, потому что являетесь сыном барона, — продолжила она, предугадав его следующий довод. — Если думаете, что меня это впечатляет, то очень ошибаетесь.
Он уже не первый раз пытался титулом добиться лучшей еды и жилья, и Атайе приходилось прибегать к одной и той же ненавистной тактике.
— Если вы не собираетесь делать свою часть работы по хозяйству, — сказала она в заключение, — то и обед не получите. Это понятно? А теперь идите и копайте, как прикажет Джильда.
Саттер был упрям, но не глуп. Он знал толк в королевских приказах.
— Мы должны сражаться с Трибуналом, а не ямы в лесу рыть, — пробормотал он, надменно фыркнул и гордо вышел прочь.
Атайя сжала кулаки, едва сдерживая желание вбить в Саттера здравый смысл силой: он никак не хотел отказаться от идеи создать армию колдунов и сражаться с врагом. Вести о проповедях Ауреля в Килфарнане только подлили масла в огонь. Еще он не желал выполнять свои обязанности по хозяйству. Что противоестественного в том, чтобы принять участие в заготовке еды для самого же себя? Разве можно жаловаться, когда приходится разделять с кем-то драгоценное жилье? Число людей в лагере растет, погода стоит ужасная, из чего следует, что любой уголок монастыря будет служить приютом. Саттер не одинок в постигших его несчастьях, но никому не придется терпеть их дольше нескольких месяцев. Обучившись, колдуны смогут жить самостоятельно.
Что касается Саттера, то Атайя только обрадовалась бы, если б он ушел.
— Он самый несносный, — отметила Джильда, озвучив мысли принцессы. У женщины пылали щеки: то ли от холода, то ли от гнева. — Его трудно обучать, а еще трудней терпеть.
