В тот самый, исторический для него, день, он сидел за клавиатурой у себя в комнате и играл в очередную «пулялку». Потом экран внезапно покрылся геометрическими фигурами немыслимых цветов и возникла диковинная, объемная картинка: берег высохшего моря желто-золотистых тонов и вычурные скалы на горизонте. Всему этому сопутствовало необычное и очень тревожное чувство. Значительно позже он перестанет его бояться — эффекта чужого присутствия. Руки его онемели, лицо тоже, пошевелиться он не мог, и совершенно неожиданно, безо всякого перехода он оказался ТАМ, на безжизненном, каменистом берегу перед уходящим за горизонт дном, усеянным галькой, и тусклым, матовым солнцем в мерцающей, красноватой дымке. Ощущение было невероятно острым и реальным, он будто бы в самом деле, в своей домашней пижаме и босиком, стоял на колючей крошке и дышал очень холодным и сухим воздухом. Ноги начали стыть, его била дрожь. Как часто раньше, в своих мечтах, он хотел переместиться за экран, в нарисованную картинку, а теперь ему было отчаянно жутко. Он испуганно огляделся и сзади, в воздухе, увидел большой, вдвое выше его самого, серый и прозрачный экран и за ним огромное, бледное, застывшее, но несомненно — собственное лицо. Почему-то он не стал кричать, только таращился на это изображение, пока откуда-то изнутри не понял, что для того, чтобы вернуться, он должен посмотреть в собственные глаза. Он сделал так и в самом деле очутился дома, перед компьютером. Его все еще трясло, хотя это была несомненно его детская комната — со стеллажами и картинками в стиле «Милитари» во всю стену. Экран перед ним был пуст, просто пуст, словно в процессоре не осталось ни единой программы (так потом и оказалось). Он резко вскочил, затем выдернул шнур из сети, так что электроника, взвыв, погасла. Выбежал в коридор и забился в ванную. Только спустя минуту он понял, почему так сделал — хотел согреться. Весь его большой дом спал, и было удивительно тихо. Журчание воды и сладкий запах пены постепенно успокоили смятенные чувства Лерни, и он даже начал думать, что это все ему только приснилось или у него от всяческих игр слегка повредились мозги. Но в глубине души он сразу абсолютно точно знал, что произошедшее — реальность.
Причем только самое начало той, другой, реальности, которая постепенно станет его настоящей жизнью.
* * *
Осталось уточнить кое-какие детали, но лучше это могли знать Нат и Лерни. К последнему я не стала бы обращаться ни за какие коврижки и потому отправилась на «Цветок». Мисс Джордан — домоседка, когда есть шанс отдохнуть, она нежится в вычурной роскоши своего корабля. Но на всякий случай я позвонила.
