Петр Григорьевич, думая, что сын в самом деле искренно хвалит Колю, тоже повторял: — «Отлично! бесподобно!».
— Удивительный ребенок! — восклицал Виктор.
Марья Николаевна наконец начала собираться домой, но Коля никак не хотел оставить ни каски ни сабли.
— Полно, душечка, как это возможно! — заикнулась было мать.
— Нет, нет, мамаша!.. — закричал он, задрыгав руками и ногами.
— Боже мой! оставьте у него, — говорил Виктор.
— Но мне, право, совестно! — произнесла жеманно Марья Николаевна.
— Нет, нет, мамаша, — повторял Коля и разревелся так, что его едва сунули в карету, не взяв у него ничего.
Когда проводили губернаторшу до сеней и все возвращались в комнаты, Виктор подошел к матери.
— Маменька, я могу у вас остаться? — проговорил он несовсем твердым голосом.
— Останься, тебе комната приготовлена, — сказала Надежда Павловна, показывая на видневшуюся через сени комнату, и затем, ничего больше не сказав, ушла к себе.
Виктор на несколько мгновений попризадумался, а потом повернулся и пошел в показанное ему место.
20
Капелька поэзии и море прозы
Последнее время у Сони гостила дочь их хозяина — священника, Маша — молоденькая, прехорошенькая собою девушка, преумненькая, но в то же время пресмешная: повеселиться, похохотать, а пожалуй, и поплакать была охотница. Сначала она робко ходила к Соне, а потом все чаще и чаще, и теперь выпросилась у Надежды Павловны шить Соне свадебное белье. Дела этого она была великая мастерица: точно по линейке, по размеру, ее маленькая ручка выводила мельчайшие строчки на белье. Сама Соня не умела иголки взять в руки.
Они уже с час сидели вдвоем. Соня, чем ближе подходила ее свадьба, тем становилась грустней и грустней. Маша между тем все что-то егозила на стуле.
— Софья Петровна, можно свадебную песенку спеть? — проговорила наконец она робко.
— Спой, — отвечала та.
Маша звонким, но в то же время мягким голосом запела:
«Не на девичье гулянье
Собирается, снаряжается
Наша Сонюшка».
— Ох, полно — перестань, не надсажай ты меня, — воскликнула вдруг Соня и залилась горькими слезами.
— Чтой-то, барышня, вы все плачете? Хорошо ли это! — утешала ее Маша, сама готовая расплакаться.
— Тошно мне, Маша, тошно! — говорила Соня, пересаживаясь к подруге и обнимая ее.
Маша была совсем счастлива.
— Что же вам тошно-то? — спросила она.
— Замуж не хочется итти… — Соня не кончила.
— Али вам не люб жених-то?
— Да… Я люблю другого! — прибавила Соня уже шопотом и скрывая свое лицо на груди Маши.
