В тот же день вечером, в клубе, Эммануил Захарович и Иосиф Яковлевич преспокойно сидели и играли в карты; своим равнодушным видом они старались показать, что наделавшая в городе столько шума статейка нисколько до них не относится, но не так на это дело смотрел Никтополионов.
Узнав о своем удалении, он, как разьяренный тигр, приехал в клуб.
— Эй, вы, язи-вази, это что такое? — подлетел он прямо к Эммануилу Захаровичу.
Тот протянул на него длинный и несколько робкий взгляд.
— Там на вас чорт знает кто что пишет, а вы на меня, продолжал Никтополионов.
— Сто мы на вас? — сказал Эммануил Захарович, в самом деле ничего не знавший.
— Да кто же? Меня вон из службы вытурили, — отвечал с пеной у рта Никтополионов. — Они там убийства делают, людей режут, — продолжал он без всякой церемонии, обращаясь ко всей компании, собравшейся в довольно значительном количестве около них: — а я стану писать на них.
— Сто зе это такое вы говорите? — произнес, бледнея, Эммануил Захарович.
— Писать!.. — повторял ничего уже не слышавший Никтополионов. Да ежели бы что вы мне сделали, так я прямо палкой отдую.
— Вы не мозете меня дуть! — вспетушился наконец Эммануил Захарович.
— Нет, могу! — возразил ему Никтополионов: — я еще прапорщиком вашему брату рожу ляписом смазывал… Стану я тут на них писать!
— При меня ницего зе не написано, — сказал Эммануил Захарович.
— Нет, написано, врешь! Только не я писал… Я писать не стану, а доказывать теперь буду.
— И доказывайте! позалуста, позалуста! — отвечал ему гордо и злобно Эммануил Захарович.
— И докажу, погань вы проклятая! — заключил вслух Никтополионов и уехал куда-то в другое место браниться, вряд ли не к самому начальнику края.
Эммануил Захарович, весь красный, но старающийся владеть собою, стал продолжать играть. Иосиф Яковлевич тоже играл, хоть и был бледен.
Кончив пульку, они, как бы по команде, подошли друг к другу.
— Ну, поедемте зе! — сказал один из них.
— Ja! — отвечал другой.
В карете они несколько времени молчали.
— Вы слысали, сто он сказал? — начал Эммануил Захарович.
— О, зе ницего-то, ницего! — отвечал Иосиф.
— Кто зе писал-то? — спросил Эммануил Захарович.
— О, это зе узнать надо! — отвечал Иосиф. — Я зе знаю одного целовека… Он зе говорил мне про Михайлу.
