Все это не вызывает никаких затруднений даже у новичков благодаря сложности общения на уровне, который мы называем уровнем взаимоотношений. Среди наиболее наглядных из всех известных мне примеров можно с полным правом назвать привычку путать и валить в одну кучу такие разные вещи, как «любовь» и «чеснок», – она настолько показательна, что я даже использовал ее в названии данной главы. Как темы для разговора, неодушевленные предметы – в том числе и чеснок, – кажутся на первый взгляд довольно безобидными. А можно ли то же самое сказать о любви?! Ха-ха, ну что ж, попробуйте… Подобно тому, как скрупулезное объяснение смысла шутки наповал убивает весь юмор, любая пустая болтовня о самых, казалось бы, очевидных сторонах человеческих отношений будет порождать все новые и новые неразрешимые проблемы. Самым подходящим временем для таких «задушевных» бесед служит, конечно же, поздний вечер. К трем часам утра даже самая простая тема разговора способна обрести совершенно непредсказуемый оборот, и долготерпение собеседников достигает крайнего предела. Бессонная ночь практически гарантирована.
Дальнейшее усовершенствование этой методики предлагает умение задавать собеседнику определенные вопросы и выдвигать специфические требования. Приведу один пример. Предположим, собеседник обращается к вам с вопросом: «Почему ты на меня сердишься?» В тот момент, насколько вам известно, вы вовсе не сердились ни на партнера, ни на кого бы то ни было еще. Однако сам этот вопрос подспудно предполагает, что задавший его лучше вас осведомлен о том, что происходит у вас в голове. Иными словами, ответ «Я на тебя вовсе не сержусь» не подходит хотя бы потому, что он явно противоречит действительности. Эта методика известна также под названием «умение читать чужие мысли», или «ясновидение». Ее чрезвычайно высокая эффективность объясняется, во-первых, тем, что о таких вещах, как человеческие настроения и их видимые глазу проявления, можно успешно проспорить вплоть до судного дня, и, во-вторых, тем что большинство людей буквально лезут на стенку, когда им начинают приписывать какие-нибудь отрицательные эмоции.
Другой весьма действенный прием состоит в том, что некий субъект, назовем его А, встретившись с субъектом Б, ошарашивает своего собеседника совершенно голословным заявлением, которое для пущего эффекта должно быть достаточно агрессивным и в то же время довольно туманным – скажем, типа «Знаешь, я сегодня вспомнила об одном твоем поступке и ужасно расстроилась, но потом решила, зачем бередить старое?..» Если Б наберется смелости и полюбопытствует, о каком таком, черт побери, поступке идет речь, то А может ловко вывернуться из, казалось бы, безвыходного положения, парируя удар следующим образом: «И ты еще спрашиваешь?! Другой на твоем месте хотя бы помнил… Что ж, по крайней мере ты еще раз показал свое истинное лицо». Этот прием имеет славную историю, ибо его еще с незапамятных времен с огромным и неизменным успехом использовали в отношении так называемых душевнобольных. Некоторое представление об этом дает сцена, где Розенкранц и Гильденштерн пытаются по приказу короля выяснить, «какая тайна мучает» Гамлета. Когда Гамлет замечает: «В ваших глазах есть род признанья, которое ваша сдержанность бессильна затушевать», и стремится выяснить, с какой же целью появились в Эльсиноре его бывшие университетские товарищи, те обращаются к дешевым, но испытанным ответам вроде «Что нам сказать, милорд?», или «С какой целью, принц?», или, наконец, «Принц, ничего подобного не было у нас в мыслях!»
