На что же способны роботы? Что могут эти подобные человеку анероиды, у которых понимание коренных вопросов бытия так близко к нашему и так чудовищно упрощено, поскольку лишено вековых наслоений религии, мещанской морали и красивой неправды (или правды) искусства?
Они могут "играть в шахматы, соперничая с ведущими гроссмейстерами в борьбе за мировое первенство ("Сумасшедший дом в 64 клетки" Фрица Лейбера), и, конечно, выполнять обременительные обязанности домашней прислуги ("Робот, которому захотелось спать" Джанни Родари). Порой они претендуют на роль более высокую, чем просто прислуга ("Одни неприятности с этой прислугой" Зигберта Гюнцеля), или сочиняют превосходную научную фантастику ("На землю за вдохновением" Клиффорда Саймака)" анекдоты и юмористические скетчи ("Шутник" Уильяма Тэнна), наконец, музыку, которую если и слышал кто из людей, то это только глухой Бетховен ("Виртуоз" Герберта Голдстоуна).
Но комизм ситуации заключается в том, что все это они могут делать и сейчас! В худшем случае они научатся этому в ближайшие годы. Я видел компьютер (он, конечно, не был антропоморфным, поскольку решал только вычислительные задачи), который играл в шахматы на уровне второй категории и знал толк в преферансе (вот только не мог освоить блеф при ловленом мизере). Мне приходилось читать машинные стихи и слушать машинную музыку. На выставке в Осака компьютер сочинял на заданный мотив вальсы и танго, фуги и шейки, блюзы и симфонии.
В научных институтах на стенах можно видеть обрывки перфорированных лент, где двоичным кодом 0–1 отпечатан портрет Эйнштейна или милой девицы, расположившейся на пляже. Кажется, в Бельгии проходила выставка абстрактных полотен, выполненных все теми же ЭВМ. Репродукции поражают продуманной цветовой гаммой. ЭВМ анализируют данные радиоастрономии и археологии, проектируют дамские наряды и кузова лимузинов, ставят диагноз и обучают детей грамоте. И все это объективная, как говорится, реальность. Можно возразить, что роботам далеко до Бетховена или Пушкина, Бердслея или Кандинского.
Сегодня далеко…
В принципе достаточно сложная машина может стать серьезным соперником человека и в области изящных искусств. Другое дело, кому это нужно. Но ситуации и взгляды меняются. Если сегодня на книжном рынке Запада великолепные произведения буквально тонут в потоке бульварной литературы, сочиненной непритязательными невидимками мас-культа, то почему нас должны удивлять, скажем, словомельницы Лейбера? Разве бульварное чтиво — это не тот же «словопомол»?
