— Это… — начала я.
— Кожа! Я знаю. Я понял, прежде чем ударил.
Я попыталась замедлить движение, но недостаточно быстро, чтобы суметь избежать контакта со стеной из кожи. Она спружинила подо мной, потянув на себя так сильно, что я испугалась, не засосет ли она меня прямо внутрь. Потом она восстановила равновесие и вытолкнула меня, отправляя назад, в том направлении, откуда я явилась. Борясь с приливом отвращения, я окунулась в жидкость и присоединилась к остальным.
— Дерьмо, — бормотала Соллис. — Это невероятно. Эта штука не должна быть гребаной кожей…
— Не впадайте в панику! — приказал Мартинес. Он хрипло дышал и делал паузы между словами. — Это просто еще одна форма банка органики, как помещение, которое мы только что прошли. Полагаю, что жидкость, в которой мы плыли, должна быть разновидностью среды, поддерживающей рост, — чем-то вроде околоплодных вод. В условиях ведения войны весь этот зал, должно быть, заполняли куски растущей кожи площадью, исчисляемой акрами.
Николаси нащупал что-то у себя на ремне и вытащил зубчатое лезвие, мерзко блеснувшее даже в розовой жидкости.
— Я прорублюсь насквозь.
— Нет! — рявкнул Мартинес.
Соллис, ближе всех находившаяся к Николаси, придержала его за плечо:
— Полегче, парень. Придумай способ получше.
— Так, — выдохнул Мартинес, — убери нож, пожалуйста. Мы пойдем вдоль кожи, поищем край.
— Я бы все-таки предпочел сделать короткий разрез. — Николаси все еще держал клинок в руке.
— В этой коже есть нервные окончания. Перережешь их, и об этом узнают следящие системы. И следовательно, корабль.
— Вероятно, корабль уже знает.
— Мы не станем рисковать. Николаси неохотно вернул нож на пояс
— Мне казалось, мы договорились продвигаться как можно быстрее, — сказал он.
— Быстро и безрассудно — не одно и то же, — заметила Соллис. — Ты собрался перейти черту.
Мартинес уже обогнул меня и поплыл влево. Я направилась за ним, остальные следовали по пятам. Менее чем через минуту упорных усилий в поле зрения появился темный край, похожий на раму для картины, тесно спаянный с полотном кожи. Единственное, что виднелось за кромкой кожи, — стена зала с массивными подпирающими металлическими стойками.
Я позволила себе на мгновение расслабиться. Мы все еще находились в опасности, в ситуации, вызывавшей сильнейшую клаустрофобию, но, по крайней мере, зал не оказался бесконечно большим.
Мартинес затормозил, ухватившись за раму. Я вместе с остальными приблизилась к нему и выглянула за край в надежде, что стена, вдоль которой мы перемещались, простирается дальше. Но вместо этого я увидела еще одно полотнище кожи, которое тянулось до следующей рамы, расположенной от нашей на расстоянии примерно в. рост человека. В отдалении угадывалось очертание третьей рамы, и, возможно, за ней была еще одна…
