Примирительный тон письма, конечно, сгладил бы гнев адресата, но Тургенев по недосмотру переправил его Борисову в Новоселки, считая, что Толстой еще находится там, в то время как тот уже переехал на почтовую станцию Богослов, где ждал ответа на свой вызов. Так как курьер на почтовой станции не появился, то Толстой, обезумевший от гнева, написал второе письмо, требуя немедленной дуэли. Не той пародии на удовлетворение чести, на которой два писателя обменяются несколькими пулями, заботясь о том, чтобы промахнуться, и закончат вечер, распивая шампанское. Он назначил место выяснения отношений – опушка леса у Богослова – и просил Тургенева быть там следующим утром с пистолетами. На заре слуга, приехавший из Новоселок, привез ему ответ Тургенева на его первое письмо; затем другой слуга – из Спасского – спешно прибыл с ответом на второе. «Скажу без фразы, – писал Тургенев, – что охотно бы выдержал Ваш огонь, чтобы тем загладить мое действительно безумное слово. То, что я его высказал, так далеко от привычек всей моей жизни, что я могу приписать это не чему иному, как раздражению, вызванному крайним и постоянным антагонизмом наших воззрений. Это не извинение, я хочу сказать – не оправдание, а объяснение. И потому, расставаясь с Вами навсегда, – подобные происшествия неизгладимы и невозвратимы, – считаю долгом повторить еще раз, что в этом деле правы были Вы, а виноват я. Прибавлю, что тут вопрос не в храбрости– которую я хочу или не хочу показывать – а в признании за Вами – как права привести меня на поединок, разумеется, в принятых формах (с секундантами), так и права меня извинить. Вы избрали, что Вам было угодно – и мне остается покориться Вашему решению». (Письмо от 28 мая 1861 года.) Толстой ответил ему со злобным удовлетворением: «Вы меня боитесь, а я вас презираю, и никакого дела с вами иметь не хочу». (Дневники гр. С.А. Толстой.) Затем он отправил оба письма Тургенева Фету, сопроводив их язвительными комментариями. Тургенев, считавший ссору погашенной, уже отправился в Париж, когда узнал от своего друга Колбасина, большого любителя сплетен, новость о том, что Толстой распространяет о нем клеветнические слухи. Неужели эта грязная история будет преследовать его всю жизнь? Казалось, что свора шавок мчится за ним по пятам. Весь его старый гнев вспыхнул вновь. Он написал Толстому: «Я узнал, что Вы распространили в Москве копию с последнего Вашего письма ко мне, причем называете меня трусом, не желавшим драться с Вами, и т. д. <<…>> Но, так как я считаю подобный Ваш поступок
