Из записной книжки: «Доброта — дело наказуемое. Лева не просто оказывает первому встречному услугу — он навязывает ее. И напрасно: доброту нужно экономить — если не как воду в пустыне, то хотя бы как деньги в командировке. Увидев, что Лева запросто перетаскивает пудовые узлы, хитрюга бортмеханик сначала восхитился его силой, потом попросил передвинуть для центровки полтонны груза и прищурясь спокойно смотрел, как Лева в одиночку делает его, бортмеханика, работу».
Далее из записной книжки: «О добре и услугах. Бескорыстно делая кому-либо добро, испытываешь внутреннее удовлетворение, раньше говорили — грехи списываешь. Леву друзья любят за то, что он сеет добро, не задумываясь, снимет ли что-нибудь с посеянной нивы. Он добр по своей природе и счастлив, если оказывается полезным даже незнакомым людям. „Ты мне — я тебе“ — это не про него сказано; а вот то, что ничто не стоит так мало, как уже оказанная услуга, — с этим Лева сталкивался чаще, чем он того заслуживает».
А кто не сталкивался? В моей практике тоже имеется образцово-показательный случай. В начале шестидесятых годов я служил на радио в редакции «С добрым утром!». С удовольствием вспоминаю это время — и потому, что был на четверть века моложе, и потому, что работал с незаурядными людьми — создателями передачи Александром Столбовым и Валентином Козловым, и потому, что почти ежедневно встречался с Анатолием Папановым и Евгением Весником, Ростиславом Пляттом и Верой Орловой, Львом Ошаниным и Эдуардом Колмановским и многими другими знаменитыми ныне артистами, поэтами, композиторами; помню стремительно входившую в моду Майю Кристаллинскую, молодую Эдиту Пьеху и совсем юную, трепещущую от волнения Аллу Пугачеву, только что исполнившую первую свою песню в нашей передаче. Валентин Козлов сколотил дружный коллектив, работали мы с подлинным энтузиазмом, а по вечерам (дело прошлое, честно признаюсь — и в рабочее время) я писал первые свои повести. И вот однажды главный редактор, который шефствовал над нашей редакцией, обратился ко мне с вопросом: «Володя, вы связаны с литературным миром, не знаете ли толкового писателя, который мог бы возглавить такой-то отдел?» Я подумал и вспомнил, что один писатель, вполне способный возглавить, попал в полосу крупных служебных неудач, где-то снимает комнату и наверняка был бы рад возможности поправить свои дела. С большим трудом, потратив уйму времени, я разыскал его новый адрес и послал телеграмму: «Позвоните по такому-то телефону». Через несколько часов он уже был у меня — взволнованный, благодарный… Спустя неделю он возглавил весьма престижный отдел, года два-три поработал, успешно возобновил оборвавшиеся было связи, круто пошел наверх — и с той поры ни разу обо мне не вспоминает. Когда мы иногда случайно встречаемся, он в редких случаях изгибает бровь — «болезнь глаз», как говорил когда-то старый фельетонист Григорий Рыклин, «это когда не замечают тех, кто оказал тебе услугу». Уверен, что каждый, порывшись в своей памяти, припомнит аналогичный случай — явление типичное.
