— Твои извинения могут смутить ее еще сильнее. Почему бы не оставить все как есть? А на будущее запомнить, что милые старые леди и похотливые жеребцы не слишком ладят друг с другом. Вопрос из области эмпирической этики.
Я обнаружил, что слово «эмпирическая» не озадачило его. Он знал это слово и не находил его необычным.
Подумав некоторое время, он вздохнул:
— О'кей, — успокоенный, но неудовлетворенный.
Случившееся продолжало терзать его душу. Именно поэтому, полагаю, он в скором времени подарил миссис Мапп «очень даже миленький» пейзаж, сопроводив подарок сентиментальными цветистыми выражениями. И стойко, как истинный джентльмен, перенес те минуты, пока его осыпала поцелуями и слишком долгими благодарностями.
Следующее воскресенье принесло с собой теплый, непрекращающийся дождь. Все утро я посвятил чтению воскресной газеты. Оценивать новости оказалось достаточно сложным занятием — ведь я слишком сильно нуждался в оценке самого себя. За неделю у меня не появилось ничего похожего на какой-либо заслуживающий внимания план действий. Я узнал кое-что об окружающей среде, кое-что о Розе, Фермане и Шэрон и почти ничего о Билли Келле.
Через день после поездки на кладбище мне пришлось заниматься поисками места, где можно было бы приобрести дешевую подержанную машину. Ничего внушающего доверия я однако не обнаружил, после чего был вынужден связаться по телефону с Торонто. Это трата, которую можно оправдать, Дрозма, даже если она предназначена лишь для того, чтобы позволить Анжело познакомиться с лесом… Во всяком случае, я побывал в большинстве храмов и соборов всего мира, но покой, который я иногда находил в них, был не более чем жалким подобием того покоя, который обретаешь, оказавшись под арками из живой листвы.
У меня по-прежнему не было ни малейшего представления о том, где находится и что замышляет Намир. Украв фотографии и дистроер, а также прекрасно владея марсианским искусством смены личин, он был способен затеять любой маскарад. А может быть, он хотел всего-навсего заставить меня бояться этого — чтобы я засомневался в Фермане и других обитателях дома, чтобы тратил силы и нервы на пустые подозрения?.. Взять да и повернуть против меня мои собственные слабости и недостатки, заставить меня спотыкаться из-за моей собственной слепоты и побудить Анжело к тому же самому — Намир вполне был способен осуществить такой план. В разумной жизни — земной ли, марсианской ли — думается, всегда существовало разделение на тех, кто с уважением относится к себе подобным, и на тех, кто стремится управлять и совращать. Допускаю, что такое разделение непостоянно. Ведь некоторые из нас умудрялись временами оказываться то в том, то в другом лагере. Бывало, и убийцы исправлялись, а бывало, и праведники развращались…
