Он хотел переделать всех людей поодиночке.
Это никогда, никому, ни в каком эпосе не удавалось.
Говорить надо прямо.
Ищу начало завязки – завязки для своей книги.
Рассказываться в ней будет о сюжетной стороне литературы.
О том, что литература начинается как бы не сначала. Ее собирают из разных отстоявшихся, имеющих свои завязки и развязки положений.
Когда изобретают машину, то отдельные ее части давно изобретены, давно существуют.
Можно увидеть, осматривая паровоз, что в нем присутствует старая система насоса, который потом обращается в воздушную машину, машину, которая работает, создавая пустоту. И поршень под давлением атмосферы опускается в эту пустоту и делает первый шаг.
Снизу вверх.
Потом изобрели двигатель к насосу.
На одной из улиц Лондона, на окраине, существовал насос, который накачивал воду. Вода лилась на мельничное колесо. Мельничное колесо и было двигатель. Предок, однако, уже был виден в действии – существовали же станки для точки ножей, в которых был кривошип.
Шатун утверждал движение прямолинейное как круговое.
Изобретение паровой машины соединило существующие прежде станки и само соединилось с движением поршня.
Не надо было вызывать из прошлого водяную мельницу.
Потом уже усовершенствованная паровая машина была перенесена на телегу.
В самом названии «паровоз» есть какое-то воспоминание или можно вызвать воспоминание о повозке; потом другие двигатели заменили паровую машину.
Когда Пушкин говорит в стихах, описывая начало вдохновенной работы, о «знакомцах давних, плодах мечты моей», то он не создавал в данный момент новой конструкции, он пользуется созданным им самим поэтическим построением.
Каждое изобретение как бы монтажно; иногда следы этого монтажа сминаются, начинается новый разговор, новое творчество.
Но история искусства отличается от истории техники тем, что в нем прежние создания не умирают и даже не становятся призраками. Старое воскресает в новом соединении.
Так согнутый прут, перевязанный веревочкой, стал когда-то луком, и древность помнила происхождение лиры и лука.
В нашей почти современной литературе, в частности в драматургии, видим разные способы создания начала произведения, создания конфликта.
Возьмем «Ревизора».
Первая подача материала для завязки – это заявление, пренеприятное известие городничего: «К нам едет ревизор».
Второе – появление Бобчинского и Добчинского, которые рассказывают о каком-то человеке, остановившемся в гостинице.
Сказано, что это человек в партикулярном платье и недурной наружности.
